Сызрани еще аж в XIX веке. Жил там да не бедствовал купец Смолокуров. Чем тот купчина занимался, о том история умалчивает. Но, судя по его фамилии, предки его смолу делали и продавали. Конечно, вряд ли сам Смолокуров старым промыслом промышлял, все ж таки проживал он в городе, ясно, что занимался городскими делами. Но вот прадед его (шустрый еще дедок, одолевший уже девять десятков годков) так и не захотел в город перебраться. Обитал в деревенском срубе на отшибе. К правнуку не ездил, хотя к себе всегда зазывал с искренней радостью.
Впрочем, правнук был весь в делах. Перекусить некогда, не то что к деду съездить. Но однажды сорвалась у Смолокурова сделка. Потом другая. За ней – вообще в делах начался разброд, и неуспехи пошли. Понятное дело: разброд один не ходит. А пришла беда – отворяй ворота.
Купец наш, надо сказать, был нрава вспыльчивого. Супружница его вообще говаривала:
– Сам-то у нас – в сердцах восьми дён на неделе!
Подружки ее дивились:
– Неужто, Осиповна, счета не знаешь? На неделе-то только семь дён!
Но Степанида Осиповна свое гнула:
– Так сам-то по первому дню два раза в сердце приходит. Вот восемь дён и насчитываем.
Ну а с неуспехов-то пришел купец Смолокуров в «большое сердце». Обругал родню, цыкнул на супружницу да и сбежал из дома. Хотел в трактир поехать, горе залить, но передумал. Мало ли кого можно по трактирам-то встретить? Конкурентов, например, более удачливых. Еще жалеть начнут с притворства-то. А ну их в баню!
«А правда, не принять ли баньку – испаренную, сноровистую. Такая, как у деда Фрола на отшибе? – подумалось Смолокурову. – Это вам не городская помывка с общим полком. Сколь ни шпарь кипятком, все неясно, кто тут до тебя сидел…»
Словом, велел купец заложить бричку да и рванул к прадеду Фролу.
Старик, конечно, рад был радехонек правнука увидеть. В баньке, как положено, с дороги попарил, кваску принес с можжевеловым заквасом. Да только дедок быстро увидел: опечален чем-то правнучек. Своя ведь кровинушка как на ладони видна.
Слово за слово, выпытал старик про разброд в делах да неуспехи.
– И чего ты с этим разбродом делать станешь? – интересуется.
– Чего ж тут сделаешь? – вздыхает Смолокуров. – Жить с ним будем. Куда ж теперь деться?..
– Эва! – хихикнул дед. – В разбродах-шатаньях – житуха, конечно, неважная. А как развалится, то и делать нешто.
Смолокуров на деда темный взгляд поднял:
– Шуткуешь… А быть-то как?!
Старик и говорит:
– А ты видел, милок, как ежики с препятствиями справляются? Вывернется ежок наизнанку да колючки выставит. Попробуй подойди! Недаром народ про ежовые рукавицы вспоминает, когда говорит о том, как с чем-то справиться надо да одновременно и от себя отогнать.
– Эка загнул, дед! У меня неудачи, а ты народные присказки вспомнил! Как я разброд в делах в ежовые рукавицы возьму?!
– А я тебе пару шкурок ежовых дам! – не унимается дедок. – Думаешь, я одними усилиями свои капиталы-то сделал и твоему деду, а через него и тебе отписал? Нет, правнучек!
