со своего двора до самого ближнего храма добежать. Богатый человек может и домой попа зазвать – отслужить молебен, может и не то что крестовую палату – домовую церковь у себя завести. А отставной подьячий, что каждой полушке счет ведет, – не может.
Так что молитвы из Молитвослова Гаврюшка знал, многие даже назубок, и все псалмы не по одному разу прочитал, и Четьи-минеи – когда дед приказывал, а о службе имел смутное понятие…
Пришли еще гости, сели за стол, начался пир. Деревнин забеспокоился – как там дочки и внучки? Кузьма Петрович сказал: им кушанье наверх понесут. И вскоре старый подьячий с отвычки захмелел. Его, посмеиваясь, разули и уложили на лавку, Гаврюшке дали войлок – постелить на пол. Укрыли москвичей их же собственными шубами. Было жестковато, но Гаврюшка не жаловался – во-первых, тепло, шуба – лишняя, во-вторых, брюхо набито, в-третьих, мысли на грани яви и сна какие-то сладостные: будет служба, будут денежки, будут медовые пряники, будут новые друзья-приятели, с которыми можно обойти весь город, бегать на торг, играть в свайку…
На мечтах о своих будущих победах в свайку Гаврюшка наконец заснул.
На следующий день Анна Тимофеевна спозаранку пошла в Варлаамовский храм Божий и повела туда Авдотью с Настасьей и детей. А что такое богомольный поход? Это не только богослужение, это перед службой и после нее – встречи, разговоры, новости. На сей раз нужно было приискать московским гостям жилье. И жилье нашлось довольно скоро, через два дня, тоже в Верхнем посаде, в Коровиной улице, – хоть и не самое лучшее, одна светлица и еще сени на все немалое семейство, зато свое крылечко, печь годная, хозяева обещались поделиться дровами. Ну да для начала и такое сгодится, тем более что денежки нужно беречь.
Был у деловитой купчихи Анны Тимофеевны и другой замысел – красавиц-дочек Авдотьи показать. Пусть бы по Вологде прошел слух, что две красы писаные приехали. Девицам скоро пятнадцать, пора думать о женихах, а в смутное время молодец-вологжанин – жених завидный, лучше всякого москвича.
Опять же – батюшка стар, помрет – не будет им защиты и опоры. А отдать в хорошую семью – тут и защита, и опора, и Авдотью которая-нибудь из дочек к себе заберет век доживать – так рассуждала Анна Тимофеевна, не зная, что у Авдотьи совсем иное на уме…
После службы пришли мужчины – Деревнин и братья Гречишниковы, был отслужен благодарственный молебен. Потом Анна Тимофеевна повела Авдотью, Настасью и девиц по городу – людей посмотреть, себя показать. Зашли к куме, там просидели дотемна. Другой день посвятили делам богоугодным – Страстная неделя, нужно и утром, и вечером службу отстоять, исповедаться и причаститься.
А потом уж перевозили имущество деревнинского семейства в новое жилье. Добрые люди, зная, каково устраиваться на новом месте, принесли скамейки, суконные полавочники, два табурета, большой ушат, корыто, даже большие пяльцы взамен забытых в Огородниках. Нужно было заводить свое хозяйство. Соседки взяли с собой на торг Авдотью и мамку Степановну, с ними пошел Антип, прихватив два мешка. Ближний торг был
