возящих грузы и вечно спешащих людей. Кого они призывают среди путаницы дорог?
Разгоняя тени и туманы по лесу на гнедом коне ехал человек, укутанный в чёрный плащ. Капюшон опущен, длинные темные волосы разметались по плечам. Он смотрел ввысь, на звезды и вечно меняющуюся луну. На вид совсем молодой парень: узкое лицо с точеными скулами, ни морщинки, ни седины, только печаль и тьма в глазах выдают возраст. Все друзья и родные погибли, из собеседников осталась только верная лошадь да вороны в лесу.
Сегодня он проезжал огромную лесную поляну. Когда-то давно стоял здесь славный город Любичи, сгоревший в страшном пожаре. Многие сотни лет не росла трава, не приживались деревья, не осмеливаясь перейти незримую черту. Никто в мире кроме всадника не помнил про город. Что ж, ещё одна его ошибка…
Жеребец остановился на границе леса и поляны, затряс головой и начал нервно стричь ушами, боязливо оглядываясь на наездника.
– Мне тоже не нравится, но не могу забыть, – тихо проговорил всадник и ласково погладил шею испуганного животного. – Успокойся, Беркут. Духи нас не потревожат!
Беркут привстал на дыбы, а потом без команды развернулся прочь.
Всадник каждую ночь из года в год объезжал лес на верном коне. Раньше его сопровождал седой ворон, с ним велись длинные диалоги о жизни, но однажды они разошлись во мнениях, поругались, и старая птица больше не прилетала.
Одиночество навеки. Сожаление о прошлом. Каждый камень напоминает о былом. Звезды укоризненно смотрят вниз на всадника. Он привык к состоянию вечного раскаяния и нескончаемому пути по кругу.
Внезапно как будто лопнула сильно натянутая тетива лука. Всадник развернул лошадь, принюхался. Четко очерченные ноздри раздувались, ловя ночной ветер и новые запахи. Прищурился, склонил голову набок. Просыпались древние силы, сдвинув внутри земли окаменелые пласты истории.
Неужели его одиночество кончилось?..
1 Часть. Наше время
1 Глава. Побег из города
Путь предстоял неблизкий. Хотелось убежать от городской серости, раскрашенной в фальшивые цвета рекламы, от болезни, от самой себя. Настя смотрела в окно электрички, как убегают высотные дома, сменяясь на зелень лесов. В двадцать лет сложно отказаться от блеска технологий, но когда поставлен диагноз неоперабельный рак, приоритеты меняются…
Полёт юности прерван, серо-голубые глаза славянки с едва заметными зелеными крапинками скоро закроются, а пухлые губы так и не узнают любви. Вечно приподнятые брови хмурились, собирая лоб в лёгкие морщинки, они так и не перерастут в каньоны, заливаемые ботоксом.
Настя сбежала из города налегке: в джинсах, кедах и футболке, за плечами походный рыжий рюкзак с провизией на две недели, со спичками и прочими полезными мелочами. Из гаджетов она забрала только телефон, наушники и зарядку. Музыка в городском шуме нужна каждый день, она помогает погрузиться в мысли и расслабиться, даже в душном автобусе посреди потной скандальной толпы.
Электричка, плавно покачиваясь и легко постукивая колесами на стыках, довезла девушку до станции за три часа. За это время она полюбовалась на елки и березы за окном, на шумную хмельную компанию, на орущего младенца и его громкоговорящую мамочку; отказалась от предложений выпить, покурить и быстренько заняться сексом в тамбуре. Верный play-лист в наушниках помогал отвлекаться от гула и бесчинств, сопровождающих вечерние электрички выходного дня.
Железная гусеница упрямо ползла через плавные и причудливые повороты дороги. Она шла по расписанию, ей все равно на красивый закат, заливший золотом леса и небольшие домики деревень, любовно украшенные наличниками. Да и ехавшие навеселе люди равнодушно отнеслись к величию природы на закате летнего дня. Они хотели пить, развлекаться и вкусно поесть, они ехали жить. Настя ехала умирать.
Врачи дали ей неутешительный прогноз, две-три недели жизни максимум. Некурящую девушку-спортсменку лукаво ждал притаившийся рак, перекрывавший легкие и доступ к кислороду. Он долго сидел внутри и вызвал боли на последней, неизлечимой стадии… Ей предложили хоспис, но девушке было страшно умирать в четырех стенах в окружении больных стонущих людей.
Решив не досаждать тетке с племяшками, у которых она жила со смерти родителей, девушка молча взяла ключи от старого деревенского домика. Его забросили примерно лет пятнадцать назад. Настя так и не смогла вспомнить, по какой причине родовое гнездо было предано забвению.
План побега родился неожиданно. Она плакала в зале перед большим телевизором, пока никого не было дома, что редкость для большой семьи.
Страх захватывал сердце липкими пальцами. Она не успела многого: покататься на сноуборде, искупаться в море, прыгнуть с парашютом, выйти замуж, доучиться в университете, куда поступила с высоким баллом. Пришла обида, ядом разъедая ум, ей
