спинку сиденья.
На мгновение я вгляделась в гладкие очертания его профиля, прежде чем спросила:
– Ты ведь не сердишься, что мы не отправились в Париж самолетом?
Он посмотрел на меня.
– Нет, дорогая, – ответил он, протягивая руку, чтобы сжать мою ладонь. – Дюво наверняка полетел бы на истребителе «Хитрый лис», а там всего два места.
– Ты мог бы полететь и без меня.
– Я не столь дорожу обществом Дюво, чтобы предпочесть его тебе.
– Но тебе бы очень понравилось полететь на аэроплане.
– Я бы отдал все аэропланы мира за тесное купе с тобой, – произнес Майло, поднося мою руку к губам и целуя ее.
Я улыбнулась, но ощутила нарастающую тревогу. Обычно Майло всегда говорил правильные вещи. Но когда он проявлял такую нежность, это вызывало подозрение. Это чувство не отпускало меня с той минуты, как я прочла письмо мадам Нанетт. В нашей поездке в Париж таилось нечто большее, чем лежало на поверхности.
Я повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза.
– Майло, я хотела тебя кое о чем спросить.
– Да? – отозвался он, беря французскую газету, разворачивая ее и пробегая глазами заголовки. – И о чем же?
– Почему ты не сказал мне на Капри, что тебе писала мадам Нанетт?
Он пожал плечами:
– Да не было особых причин.
– Но ты мог хотя бы обмолвиться, что это стало причиной приезда на Комо, – не унималась я.
На секунду Майло замялся, и у меня создалось впечатление, что он колеблется, соврать или нет.
– Полагаю, я об этом не подумал, – беззаботно ответил он, не отрываясь от газеты.
Теперь я точно знала, что он врет. Майло обладал многими качествами, но забывчивость к ним никак не относилась.
В нашем браке был период, когда я бы снисходительно отнеслась к подобной невнимательности, но за последние месяцы многое изменилось. Я была не в том настроении, чтобы мною играли. Я с подозрением на него посмотрела.
– Что ты недоговариваешь, Майло?
– Ты слишком подозрительна, душа моя, – сухо ответил он, сворачивая газету.
– И кто, по-твоему, в этом виноват? – полушутя поинтересовалась я.
– Целиком и полностью я, – отозвался Майло, отбросив газету и наклонившись ко мне. – Я жуткий негодяй, изводящий твое невинное сердце постоянными подозрениями. – Взгляд Майло говорил, что он сделает все возможное, чтобы отвлечь меня от этой темы.
Это подтвердилось, когда он прижался своими губами к моим и обнял меня, и на какой-то момент я почти забыла, что злюсь на него. Почти.
Я отстранилась и оттолкнула его.
– Ответь мне, Майло!
У него дернулся уголок рта, и это выражение свидетельствовало о раздражении и веселости. Он со вздохом откинулся на спинку сиденья.
– Я ничего об этом не сказал, опасаясь, что ты сделаешь то, что
