своей!.. Попомни мои слова, она твоей будет. Я иногда прям пророк златокрылый, особенно когда хорошо упьюсь… Она уже твоя, ты прав, там все создано и выстроено твоими усилиями. И нет там другого хозяина!
Иггельд сдвинул плечами, поморщился.
– Да брось о таких мелочах. Надо думать, что делать…
– А что делать? – переспросил Ратша. Он глубокомысленно вперил взгляд в потолок, засмеялся. – Что делать? С таким вождем, как Брун, мы не только выстоим, но и разнесем этих жалких дикарей так, что полетят пух и перья! Ты видел, какое у него лицо? Как будто из меди ковали! Да не в тцарской кузне, а прямо на поле боя. Грубо, мощно, по-мужски…
– Еще скажи, по-артански.
– А что?.. – сказал Ратша убежденно. – Если хотим победить артан, надо в чем-то стать на них похожими. По крайней мере, такими же лютыми, жестокими, отважными. А Брун – такой! Он вообще единственный на всю Куявию, кто может собрать разбежавшиеся войска в кулак и дать этим железным кулаком артанскому зверю в лоб так, что мозги через ухи брызнут. Поверь моему слову, под его знамя соберется настоящая армия! Могучая, грозная, такой и у Тулея не было. Всяк из нас желает служить под знаменем могучего воителя, а не дворцового лизоблюда, что не показывает носа из носилок…
Иггельд сказал задумчиво:
– Ты сказал… Гм, что-то у меня от твоих слов нехорошо.
– От каких? – удивился Ратша. – От моих героических речей? Ты чего?.. Или уже в мечтах таскаешь на сеновал девок из своих деревень?.. И то дело доброе, полезное. Надо землю населять детьми сильными, здоровыми! От кого еще дети пойдут сильными да храбрыми, как не от нас с тобой?.. Я сказал только, что сейчас, когда от всего войска только ошметки, эти остатки ошметков стянутся только к настоящим полководцам. Вот тут-то и видно всем и каждому, кто чего стоит!
Иггельд кивнул, лицо оставалось задумчивым.
– Ты прав. Ты еще как прав. Сейчас, когда каждый сам выбирает, под чьи знамена встать, как раз и видно…
– Ты что, недоволен?
– Да нет, но у князя в самом деле войско скоро будет больше, чем у самого Тулея.
– Если уже не больше, – сказал Ратша довольно.
– Если уже не больше, – повторил Иггельд очень серьезно. – Еще я слыхивал, что Брун сам раздавал вотчины и земли своим лизоблюдам и подхалимам. Что сейчас с ним случилось?
Ратша подбоченился.
– Разве не ясно? Лизоблюды и подхалимы нужны только в дни праздности. Но когда приходит лихая година, любой смотрит с надеждой на таких орлов, как мы с тобой! И самых сильных стараются задобрить, подкупить, привлечь на свою сторону. Мы разве не те, кто придет и спасет?
Иггельд наконец оттолкнулся спиной от стены, у него такая же лавка, как и у Ратши, в комнатах для бедных и слуг это заменяет кровати, лег, тоже вперил задумчивый взгляд в потолок.
– Надо поскорее заснуть, – ответил он невпопад.
– Почему?
– Чтобы скорее наступило утро.
Рано утром уже во дворе
