океан, вопреки его ожиданиям, не ревел и что шторма, который бы все сметал с палубы и ради которого писатель, собственно, и пустился в плаванье, не было ни разу. Репортерам было этого вполне достаточно, чтобы написать, что «Уайльд разочарован Атлантикой». Эта фраза принесла писателю куда больше известности, чем все его эстетические взгляды, равно как и суждения о преимуществе омлета над яичницей. Сознавая, что в ответах репортерам он не оправдал ожиданий публики, Уайльд решил напоследок сказать нечто запоминающееся. На традиционный вопрос таможенника: «Вам есть что заявить?» – он ответил:
– Нет, заявить мне нечего. – И, выдержав паузу, добавил: – Если не считать своей гениальности{35}.
Однажды на приеме у лондонского епископа я услышал, как одна дама спросила Уайльда, не идет ли он вечером обедать в Театральный клуб, члены которого были известны своей предвзятостью и нетерпимостью. Они, к примеру, освистали Генри Джеймса, когда тот после окончания спектакля по его пьесе «Гай Домвилл» вышел кланяться. Ясно было поэтому, что если Уайльд примет приглашение, не поздоровится и ему.
– И вы еще спрашиваете, пойду ли я на обед в Театральный клуб? – сказал Уайльд даме. – Я буду чувствовать себя там как несчастный лев, брошенный в ров со свирепыми Даниилами{36}.
Бернард Шоу. Первое представление «Оружия и человека»{37} имело колоссальный успех. Автор вышел к зрителям и был встречен громкими аплодисментами. Когда аплодисменты смолкли, с галерки неожиданно послышался свист. Свистел Холдинг Брайт, впоследствии очень удачливый литературный агент, который решил, что, высмеивая ходульных балканских солдат, Б. Шоу на самом деле имеет в виду английскую армию. Драматург поклонился ему и сказал:
– Я совершенно с вами согласен, сэр, но что могут сделать двое против целого зала?
Уильям Батлер Йейтс. Однажды мы с Йейтсом заговорили о миссис Патрик Кэмпбелл, которая играла в его «Дейрдре»{38}. По словам Йейтса, на репетициях к актрисе лучше было не обращаться. Однажды, как всегда разъяренная, она подошла к рампе и, уставившись на Йейтса, мерившего шагами партер Театра Аббатства{39}, крикнула ему:
– Я бы многое дала, мистер Йейтс, чтобы знать, о чем вы сейчас так сосредоточенно думаете!
– Я сейчас думаю о начальнике маленькой железнодорожной станции, затерявшейся в джунглях Индии, который посылает в управление своей компании телеграмму следующего содержания: «На линии тигрица. Жду инструкций».
Хилэр Беллок. В этом году вышли три его книги, и я позволил себе заметить, что это «перебор» – люди не станут покупать сразу три произведения одного и того же автора, кем бы тот ни был.
– Пожалуй, вы правы, – заметил Беллок. – Я об этом тоже задумывался. Начинающему писателю, который еще только стремится к славе, я советую сосредоточиться на одной теме. Почему бы ему в двадцатилетнем
«
