бумаге.
– За вихри пожалели… толстосумы разукрашенные… фраки напялили, решают судьбы науки… Если бы не мои вихри… Это же революция. А это что? Открытие? – он кивнул на диплом. – Разве это серьезная работа? Ребячество, цифры… Не стоит она миллиона.
Отец всю жизнь страстно гордился собственной теорией квантовых вихревых потоков, написанной задолго до той самой, признанной всем миром работы. При каждом удобном случае вспоминал, как сутки напролет проводил в лаборатории, и как едва не умер от истощения. Много лет спустя теорию признают ошибочной.
Макс рассматривал мелкие надписи на медали и потерял нить разговора.
– …ты знал, да?
– Что, пап?
Отец говорил с кем-то, кого видел только сам.
– Не сказал мне, да? Смирнову сказал, а мне не сказал. Не поверил в себя. Я же помог бы… Я же просил тебя отправить ее в РАН. И не кончилось бы так. Эдик, дурак ты, дурак ты-ыы… А деньги-то… Там же миллионы. Куда мне их. Как я могу взять…
Отец налил еще коньяка, выпил залпом. Потом обернулся к сыну, удивившись, будто впервые его увидев.
– А ты что здесь сидишь?! Уроки сделал?
– Сделал.
– Дурью опять маешься мне… здесь это… Время тратишь на что? Книжки всё свои читаешь, эти, про роботов-шроботов. Ты время в жизни знаешь, как дорого стоит? Твое?! Тебе еще успеть надо, а когда ты успеешь, если дурью маешься?
– Я не маюсь.
– Ты – моя кровь, – он воткнул палец в грудь. – Соответствуй. Учиться, только учиться… перерыв на еду и сон. Никаких книжек и рисований. Всё на помойку, завтра же. Ни минуты на дурь, ты понял меня?
Макс молчал.
– Ни минуты, я сказал! Вот поэтому я и не… Эдик потому смог, что я вот так в твоем возрасте… Читал эту галиматью бесполезную… Тратил время, самое дорогое… Оно же сейчас лучшее, мозг твой все хватает, а ты дурь туда пихаешь. Дед не понимал, хотел, чтобы я пальто шил, а понимал бы тогда, заставлял бы меня делом заниматься. Вот тут же хватало, – он приложил палец к виску, не сразу попал – первый раз в ухо. – Только времени не хватило… Времени… У тебя полно. Ты моих ошибок не повторишь.
Он замолчал, уставившись куда-то в стену. Веки его тяжелели.
Макс решил, отец сейчас уснет. Хорошее время, чтобы улизнуть.
Сухая твердая рука сдавила его запястье.
– Пшли.
В спальне Макса отец схватил со стола первое попавшееся на глаза – книгу Рэя Брэдбери «451 градус по Фаренгейту», которую Макс одолжил у одноклассника. Как раз сегодня собирался почитать.
Раскрыв книгу наугад, отец смял охапку листов и вырвал с корнем.
– Пап! Ты чего…
– Дурь!
Листы полетели Максу в лицо, растеклись точно жидкие. Следом шли в макулатуру книги сказок, журналы, рисунки, фигурки героев. Все, что видел, отец рвал, а ошметки швырял в стену. И все повторял:
