#бестеневаялампа
Предисловие
Одним эта книга может показаться сухим и занудным учебником военно-полевой хирургии. Другим – инсайдерским откровением врача с более чем двадцатилетним стажем. Но это ни то и ни другое.
Это книга о старой врачебной школе, которая причудливо преломляется и отражается в нас, теперешних врачах. В тех, кто еще успел застать седых апологетов анамнеза и осмотра и пытается быть хоть чем-то похожими на них, быть достойными их памяти. Правда, у них не всегда получается…
Я посвятил книгу своему деду, Владимиру Николаевичу Опоцкому (1919—2013) – хирургу, создавшему нашу династию. Мастеру своего дела, отдавшему медицине всю жизнь. Этот человек учил меня тому, что я умею сейчас – учил лечить, думать, смотреть, анализировать, принимать решения.
Мне повезло – я, как и Ньютон, стоял на плечах гигантов. Мне, словно скрипачу, ставили руку – только в ней был не смычок, а скальпель. Мне за десять минут показывали то, к чему другие приходили десятилетиями методом проб и ошибок. Мне загадывали загадки – и ждали, пока я смогу ответить. Мне подсовывали книги, рентгеновские снимки, истории болезни – и терпеливо ждали, когда все это отложится в голове молодого хирурга.
Конечно, в этой книге будут не только врачи. Будут пациенты, будут друзья, без которых эта книга не появилась бы на свет. Будут женщины – куда ж без них? И все это высветится в лучах бестеневой лампы – без прикрас, без купюр. Всё, как есть.
Но вы же понимаете – все совпадения случайны, все персонажи вымышлены.
И ни одного пациента не пострадало.
Анестезиолог, поправьте свет. Мы начинаем.
Часть первая
«Итальянский метод»
И хотя его руки были в крови,
Они светились, как два крыла…
«Наутилус Помпилиус» – «Воздух»
1
В тот день случилось событие, которое изменило жизнь Виктора Платонова – сержант Терентьев сломал челюсть рядовому Липатову.
Вроде не первый буйный сержант в армии, не первая сломанная челюсть – но звезды в тот день сошлись так, что плохо от удара стало не только Липатову.
Избежать драки было практически невозможно. Терентьев, само собой, понятия не имел, кого он встретит в госпитальной палате, когда зайдет туда. Липатов же никак не ожидал увидеть сержанта, которого он полтора месяца назад послал нахрен из окна вагона на какой-то безымянной сортировочной станции под Томском, причем тогда он сделал это очень смело – поезд уже отъезжал, и высунуть в окно средний палец было делом совсем не опасным. Но Российские железные дороги распорядились таким образом, что привезли всех в итоге в один и тот же город. Липатова – служить, а Терентьева – дослуживать.
Все, что успел сержант сделать, войдя в палату, так это положить на кровать мыльно-рыльные принадлежности и обвести всех взглядом. Спустя секунду он бил Липатова наотмашь в скулу.
Их растащили практически мгновенно, но из угла рта пострадавшего уже текла струйка крови, а сержант сжимал ладонью левой руки костяшки на правой – уж слишком хорошо он вложился в этот удар.
На шум в палату вбежала медсестра Светлана. Понять, что произошло, из диспозиции «Все держат Терентьева, а Липатов у окна прижимает руку к лицу» было очень просто. Она матюкнулась коротко, но емко, – и рванула в ординаторскую.
Платонов, оставшийся на обед, сидел в кресле, закинув ноги на стол и глядя в экран ноутбука, где разворачивалось действие очередной серии «Ходячих мертвецов». Рик Граймз, как всегда, в кого-то стрелял, толпы мертвецов вываливались из леса на шоссе, логика отсутствовала напрочь, но смотреть было интересно. Услышав, как открылась дверь, Виктор быстро скинул ноги на пол. Света ворвалась вихрем:
– В третьей палате драка, Виктор Сергеевич!
Платонов поставил кино на паузу и встал с кресла.
– Пойдем глянем, что к чему…
К тому времени инцидент себя исчерпал. Липатов сидел на кровати и щупал пальцами постепенно опухающую щеку, пара его товарищей была рядом – на всякий случай, если Терентьев полезет драться снова. Сам виновник драки стоял в углу палаты, сослуживец из части слегка придерживал его плечом.
Платонов вошел вслед за медсестрой, осмотрел поле боя. Кинул безынтересный взгляд на сержанта, приблизился к Липатову, встал напротив так, чтобы свет падал тому на лицо, взял аккуратно за подбородок, повернул голову в разные стороны.
– Рот открыть сможешь?
