валяться в кровати, я не торопилась вылезать из-под прохладных шелковых покрывал. Пошарив рукой под подушкой, извлекла новомодную игрушку, недавно подаренную мне старшим братом на праздник Огненного Рождения, и принялась увлеченно с ней заморачиваться.
Игрушка представляла собой небольшой кубик, каждая сторона которого была поделена на девять квадратиков. В эти квадратики вставлены драгоценные камни, одинаковые для каждой стороны – девять изумрудов, девять рубинов, девять алмазов, девять опалов, девять нефритов и девять лунных камней, всего шесть. Внутри самого кубика таился некий хитрый механизм, заставляющий квадратики вертеться и перемешивать камни. Главной целью было – собрать все стороны одновременно по камням. Я мучилась уже почти две седмицы, но дальше одной стороны пока так и не продвинулась, что меня страшно злило, но все равно продолжала упорно бороться с несговорчивой головоломкой. Где братец умудрился откопать столь забавную штуковину, он говорить категорически отказался.
В дверь довольно громко постучали. Я вздрогнула от неожиданности и бросила удивленный взгляд на сферу времени. Интересно, кого это принесла нелегкая? В такую рань во всем дворце встают только слуги, да и те вымуштрованы настолько, что ходят на цыпочках и переговариваются исключительно жестами, чтобы, не дай Вершитель, случайно не нарушить тревожный сон главного лица царства. А что обычно бывает, если его все-таки нарушают раньше полудня... лучше оставаться в неведении относительно данного вида самоубийства.
Требовательный стук повторился, еще громче и настойчивее. Точно – кто-то решил свести счеты с жизнью, пусть не очень красиво, зато не как все.
Я уже открыла рот, собираясь крикнуть: «Войдите!» – чтобы не мучить себя бесплодными домыслами относительно загадочной личности столь раннего посетителя, как дверь бесцеремонно распахнулась сама, явив на пороге моего отца. Он был при полном параде: поверх торжественного царского наряда, плохо скрывающего нарощенное всевозможными излишествами брюшко, накинута длинная темно-красная мантия, богато отороченная мехом норнии (и ничего, что местами на ней моль пировала). Под ней виден расшитый золотом и камнями широкий пояс с подвязанным к нему ритуальным мечом, а на голове немного помятая, но начищенная до ослепительного блеска корона. Это по какому же поводу он так вырядился с утра пораньше, вроде сегодня мероприятий на высшем уровне не намечалось? Я даже про занятный кубик забыла.
– Доброе утро, Салли! – радостно поздоровался отец, подходя ко мне и целуя в лоб. – Как спалось?
– Спасибо. Нормально, папа. – Я поморщилась от стойкого запаха перегара и, чуть отодвинувшись, осторожно поинтересовалась: – А тебе что сегодня не спится?
– День замечательный, вон как солнышко ласково светит, даже почирикать вместе с птичками захотелось, – беззаботно отозвался он и, повернувшись к окну, издал для убедительности тяжкий то ли вздох, то ли стон.
Вообще-то подобный романтизм и философствование ему несвойственно, особенно
