когда. И главное, в связи с чем.
Так ничего и не вспомнив, Гай Аврелий повернулся ко второму посетителю, решив, что тот может как-то прояснить ситуацию. На госте была тёмная тупика, брюки и башмаки с высокими голенищами, со шнуровкой. Шею незнакомец обмотал пёстрым платком. Наверняка простыл, как только прибыл в Северную Пальмиру. Здесь постоянно половина горожан чихает и кашляет. И, будто в подтверждение префектовых мыслей, гость чихнул.
– Да благословит тебя Юпитер, – автоматически сказал префект.
– Хорошо бы он нас всех благословил, – тут же сострил Квинт Приск.
А его приятель поднялся и произнёс странным металлическим голосом:
– Гай Элий Перегрин.
Аврелий растерянно заморгал, вглядываясь в лицо Перегрина. Странное имя. Клиент бывшего Цезаря? Префект едва не ляпнул это вслух. Но вовремя прикусил язык. Догадка была почти безумной. И все же… Перед ним был человек неопределённого возраста, почти совсем седой, с измождённым лицом. Посетителю могло быть и тридцать, и пятьдесят – резкие складки возле носа и рта, морщины на лбу, глубоко запавшие глаза, кожа от природы бледная, но сожжённая загаром. И все же сквозь все морщины, загар и седину, как сквозь наскоро сработанную маску, проглядывало знакомое лицо.
«Неужели в самом деле он?» – Гай Аврелий судорожно сглотнул, потому что на месте желудка образовалась противная пустота.
Неужели… Как быть? Назвать гостя самозванцем или признать, или… Как только Бенит узнает… никому не говорить… спрятать… подготовиться… выяснить точно… Нехороший момент, неудачный. А Бенит наверняка узнает. Не надо, не надо было приезжать сюда Элию.
Все эти мысли почти одновременно пронеслись в голове префекта.
– А я слышал, ты уехал в Альбион, – сказал Гай Аврелий, кашлянув. Зря сказал. Гость непременно истолкует его слова как вежливое предложение убраться. Префекту хотелось, чтобы Элий убрался. Хотелось, да… но при этом он понимал, что должен попросить бывшего Цезаря остаться.
– Был там, но очень недолго, – отвечал гость своим странным голосом. – Но хочу поселиться здесь. И прошу на то согласия твоего, префект.
– Голос сильно изменился, – сказал Гай Аврелий.
Префект должен был проявить недоверие. Если человек, считавшийся так долго умершим, явился к тебе в дом и заявляет, что он – отец малолетнего императора Постума, префект Северной Пальмиры совсем не обязан в это верить. Вместо ответа Элий развязал платок, так что стал виден безобразный шрам на шее. Гай Аврелий кашлянул, зачем-то кивнул и сел за свой стол. И опять не знал, что сказать. Сидел, играл золотым стилом и теребил лист белой плотной бумаги. В теплом уютном таблине вдруг сделалось ему зябко, и он передёрнул плечами.
– Рад, что ты решил прибыть именно в Северную Пальмиру, – выдавил префект через силу. – Ты и…
– Квинт Приск – мой друг, он освободил
