по отношению к российской действительности «Путешествие из Петербурга в Москву» фразой: «Я взглянул окрест меня – душа моя страданиями человечества уязвленна стала».
Пусть результаты критики оказывались далеки от идеала, но поползновения были благородными. Об этом несоответствии горько писал Н. А. Некрасов: «Суждены нам благие порывы, / Но свершить ничего не дано».
6. Русская интеллигенция всегда прозападно ориентирована (даже так называемая славянофильская ее часть). Стремление найти положительные образцы в других странах – явление универсальное и нормальное, однако нигде оно не доходило до такой крайности (Россия – страна крайностей), порой до полного отрицания возможности собственного развития. Достаточно обратиться к одному из первых и вполне невинных (по современным меркам) трудов, рассматривающих судьбу России с позиции интеллигенции. Речь идет о знаменитом «Философическом письме» П. Я. Чаадаева: «…мы не принадлежим ни к одному из великих семейств человеческого рода; мы не принадлежим ни к Западу, ни к Востоку, и у нас нет традиций ни того, ни другого. Стоя как бы вне времени, мы не были затронуты всемирным воспитанием человеческого рода… Мы так странно движемся во времени, что с каждым нашим шагом вперед прошедший миг исчезает для нас безвозвратно. Это – естественный результат культуры, всецело основанной на заимствовании и подражании. У нас совершенно нет внутреннего развития, естественного прогресса… Мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок». Суровый и довольно безысходный для России приговор.
Интересно, что в силу особенностей своей натуры русский интеллигент, оказавшись заграницей, всегда испытывал разочарование («верность» Западу сохранили те, кто восхищался им сидя дома), включая в поле своей критики и новое место жительство. Горько разочаровались в Европе два политических эмигранта-западника середины XIX в. А. И. Герцен и В. С. Печерин. А вот славянофил-неинтеллигент Н. В. Гоголь так до последнего дня и боготворил Италию.
Философ С. Н. Булгаков писал об интеллигенции: «Она есть то прорубленное Петром окно в Европу, через которое входит к нам западный воздух, одновременно и живительный, и ядовитый»146.
7. Отличительная черта русской интеллигенции – ее изолированность от общества. Она существует как бы между правительством, по отношению к которому находится в постоянной оппозиции, и народом, благо которого, как правило, является ее целью и который вместе с тем остается непонятым ею. Известный острослов граф Ф. В. Ростопчин якобы так оценил восстание декабристов: что во Франции «чернь» учинила революцию, чтобы сравняться с аристократией, а у нас вот аристократия устроила революцию в интересах черни. Некрасов включил эту фразу в поэму «Русские женщины»: «В Европе сапожник, чтоб барином стать, / Бунтует, – понятное дело! / У нас революцию сделала знать: / В сапожники, что ль, захотела?» Взгляды интеллигентов,
Вехи. С. 33.
