деньги. Я был его единственным душеприказчиком. Старика я и в глаза не видел, но, возможно, он питал некие сентиментальные чувства к последнему отпрыску старшей ветви семьи. По объявлению в газете 28 мая я остановился в Берне и снял на лето эти апартаменты. Осенью я собирался вернуться в Женеву, а пока немного пожить на севере. Я собирался посмотреть город, но это занятие мне очень быстро наскучило… Я поездил немного по окрестностям и прибыл в Тун… Постойте, когда это было… 15 июня. Там я узнал, что Шпиц находится милях в пяти к востоку, в живописной бухточке. А Шмид оказался на вокзале – сидел в старинной колымаге и ждал клиентов. Я удивился, но таксомоторов не было, и я позволил парню отвезти в Шпиц и себя, и чемодан. Мы поговорили. Он показался мне довольно занятным. Человек – перекати-поле. Абсолютно доволен собой. Приторговывал собственными поделками, но, понятное дело, конкурировать с мастерами не смог и разорился… Дом моего дяди располагался в двух милях к северу от Шпица… Препаршивый городишко, скажу я вам. Кроме замка и видов на озеро с горами и смотреть нечего, а я не любитель ни древностей, ни красот природы. И пришлось бы мне мучиться в так называемом городском отеле, если бы не Шмид. Благодаря ему я обосновался в родовой берлоге. Шмид оказался мастером на все руки и готовил для меня, как настоящий повар. Вскоре я начал чувствовать себя слабым и больным, и он окружил меня трогательной заботой: покупал провизию, привозил газеты и книги. Я жил в комфорте и неге… Сейчас мне очень приятно вспоминать этот фрагмент своей жизни, доктор, – беззаботное, спокойное время… А как хорошо было там, на озере, в окружении невозмутимых гор! За эти недели я хорошо изучил характер Шмида. Он честный человек.
Тролингер промолчал, глядя на больного из-под прищуренных век.
– Затем я свалился… Это произошло 3-го июля, как вы знаете. Шмид сообщил сюда, что мы приезжаем, и 6-го пополудни привез меня в Берн. Я без сил рухнул в постель, а он кинулся на поиски врача и первой увидел на улице вашу вывеску. Да, старина Шмид… Он возился со мной как преданная нянька – и там, и здесь. А сегодня вечером он отправится в Шпиц – надо закрыть старый дом, уплатить по счетам – я подготовил ему целый список. А после похорон он передаст вам вторую тысячу.
– Весьма обязан, – буркнул доктор.
– Это я вам обязан. Хотел бы я знать, – сказал Мартинели, слегка улыбаясь, – что теперь будет со Шмидом. Готов поклясться, что он не угомонится, чем бы ни занялся. Ему, как и мне, за сорок – слишком поздно менять привычный образ жизни. По крайней мере, я не стал бы отказываться от своих привычек, даже если бы от этого зависела моя жизнь. – Тролингер бросил быстрый взгляд на больного – тот безмятежно смотрел в потолок и мечтательно продолжал: – Вероятно, попробует свои силы в качестве проводника где-нибудь на перевалах, – он усмехнулся. – Или просто сгинет с лица земли. Впрочем, об этих уроженцах германоязычных районов ничего нельзя сказать наверняка. Даже их манеры не поддаются никакому объяснению – самые простодушные часто кажутся холодными и высокомерными.
– А в Шпице кто-нибудь сможет проконтролировать действия вашего Шмида, господин
