А ведь это наша судьба – обрекать парней на гибель.
Меня поразило даже не то, что она вообще об этом заговорила, а то, с какой легкостью она это сделала. Я повернулась и твердым шагом пошла обратно в сторону города, прочь от бухты. Мать догнала меня и взяла под руку, крепко прижимая к себе.
– Ну прости, – сказала она. Когда мама была так близко, ее присутствие прямо-таки сбивало с ног. Растрепанные волосы, мягкий запах духов, касание руки. – Расскажи мне про него. Ты миллион лет ни в кого не влюблялась.
На самом деле влюблялась. В одного старшеклассника на занятиях по высшей математике, который всегда открывал передо мной дверь, и в девушку из магазинчика с мороженым, у которой всегда были бейджики с разными именами и которая как-то раз сказала мне, что от меня пахнет клубникой. Просто моей матери не было рядом, чтобы об этом знать.
– Я вовсе не влюбилась, – сказала я.
– Он довольно симпатичный. И татуировки потрясающие.
– У него на татуировках море. – Я не верила своим ушам. – И у него есть лодка, мам.
– Правда? Какая?
Я подавилась лающим смешком.
– Господи, как ты можешь быть такой несерьезной?
– Несерьезной? Роза, ты слишком долго тут живешь, – вздохнула она и сошла с тротуара. Мы перешли дорогу. – Я так устала от этого проклятья и от тех, кто в него верит. Когда ты уедешь из Порт-Корала, все станет только лучше. Вот увидишь.
Мне не понравился тон, которым она это сказала. Словно я собиралась уехать навсегда.
– Кстати, – продолжила она, – ты писала, что скоро получишь ответ по поводу зачисления в университет. Когда крайний срок?
Я еще не думала о том, как мама воспримет новости. Наверняка она тоже часто думает о Кубе. Но мы не говорили об этом с тех пор, как отношения между Кубой и США изменились. А потом изменились снова.
– Меня приняли в Чарльстонский университет.
– Правда? Здорово. – Мама улыбнулась. – А куда еще?
– Ой, ну еще в университеты Флориды, Майами и Центральной Флориды.
– Неплохо, – ухмыльнулась она. – Так и зачем же девушке из Флориды ехать в Южную Каролину?
– У них отличная программа обучения за рубежом, – решила начать я.
– О, это интересно! – Конечно, моя мать, вечно обуреваемая жаждой странствий, не могла сказать ничего другого.
А вот следующая часть была сложнее. Я резко вздохнула и бросилась вперед очертя голову:
– На Кубе.
Повисла тишина. Тяжелое молчание, которым ответила мать, заставило меня чувствовать себя более значительно. Все-таки для моей семьи поездка на Кубу действительно многое значила. Наши отношения с родиной нельзя назвать простыми. Были люди, которые не хотели иметь никакого отношения к Кубе, пока стоящие у власти не уйдут навсегда. А были и такие, кто мечтал о прекращении эмбарго и возобновлении отношений. Я пока не знала, к какой половине отношусь, но
