пародии. «Почти по Пушкину», например, про одного двоечника:
«Сижу в этом классе, как в клетке сырой,
И жду, когда Кобра отпустит домой».
– Кобра – кличка нашей химички.
«Мой верный товарищ, тетрадный листок,
Все стерпит, что я нарисую в урок…»
И так далее.
– Смешно!
– Разные были пародии, каждый месяц они появлялись в школьной стенгазете. И там сразу же собиралась толпа.
– И чего ж тут злого?
– Это сейчас нам, взрослым, кажется, что мило, весело и безобидно. А когда подростки… и если читают при всех? Вслух? Происходит процесс формирования личности, а про твои недостатки вдруг узнают все и начинают смеяться. Дети ведь безжалостны. Пашу даже пытались бить.
– Получалось?
– Он в старших классах тяжелой атлетикой увлекся. Говорили, напал, мол, «бзик» физического совершенства.
– Что такое «бзик»?
– Очередная бредовая идея. Клишин весь состоял из этих «бзиков», постоянно придумывал себе новый путь к совершенству. То в состояние нирваны на уроке впадет, то вобьет себе в голову, что форма должна гармонировать с содержанием. Сила воли у Павла еще в школе была потрясающая. Он бросался на штангу с таким остервенением, будто это последний барьер между ним и мировой славой. Во всяком случае, избить его было не просто, не многие рисковали.
– Девочки, наверное, просто с ума сходили?
– Еще бы! Представляешь, каким Паша стал после года упражнений со штангой? Мистер Олимпия, разделывающийся с рифмами, как повар в китайском ресторане с живой рыбой. Видел по телевизору, как они ножами орудуют? Вот так же и Паша – со словами: вскроет, обрежет, почистит и швырнет на раскаленный металлический лист: «Готово!».
– Образно. Значит, был-таки талант?
– Ну, преподаватели литературы прочили великое будущее. И даже парту, за которой он сидел, берегли. Для мемориальной таблички, не иначе. Но, все равно, Паша был подлец, – в сердцах сказала жена.
– Это еще что? Обида?
– А зачем он гадости говорил?
– Тебе?
– Всем. Там были еще и пародии на влюбленных девочек, и вообще… Павел выставлял их дурами, смеялся над ошибками в любовных записках и над их содержанием. Он еще говорил: «Пойду на свидание только к той, достойной, которая напишет маленький литературный шедевр».
– Нашел такую?
– Знаешь, Леша, ты увлекся. Теория твоя – бред. Не знаю, кого там подгоняли под какую теорию, только Клишин не подходит. Ничего он предсказать не мог и никаким гением не был.
– Что-то мне не нравится…
– Все! Слышишь? Не желаю! Хочу смотреть телевизор и говорить о приятных вещах!
– Ну хорошо… Спасибо за ужин и за интересный рассказ. Посуду помыть?
– Я пока еще не очень беременная.
– То есть?
– Животик маленький, мне не мешает. Сама помою.
– Ну смотри. Пойду по программам
