терпения на столь кропотливую работу не хватило.
Почти со всеми членами команды у Тэо сложились хорошие отношения. Недолюбливал парнишку разве что Хьюго – тот моряк с рассечённой губой, предлагавший взять Тэо на корабль в качестве пороховой обезьяны. Он считал сына Мориса выскочкой и любимчиком капитана и частенько подчёркивал, что своего положения добился сам, и никто ему не покровительствовал. С самим Хьюго многим приходилось считаться, поскольку он занимал должность квартирмейстера20.
Несмотря на тяжёлую работу, которую мальчику приходилось выполнять наравне со взрослыми мужчинами, Тэо нравилась жизнь на корабле. Здесь он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Море увлекало парня, словно первая юношеская любовь, да такой любовью оно и было для него. Отец обучал сына навигации и астрономии, показывал, как обращаться с измерительными инструментами, и юнге особо пригодились его познания в математике. Тэо увлечённо впитывал новые сведения и всё схватывал налету, чем безмерно радовал Мориса.
Команда пиратов на шхуне собралась довольно разношёрстная. Кроме французов, на корабле были и негры с индейцами, двое выходцев из Англии и даже один испанец родом из Каталонии. Тэо, узнав об этом, как-то заговорил с моряками. Услышав от мальчишки родную речь, мужчины удивились, а впоследствии не упускали возможности пообщаться на родном языке. Особенно порадовался испанец, которому не с кем было перекинуться словом. Так юнга пополнял словарный запас, изумляя моряков быстротой запоминания новых слов и фраз и всё больше поражая испанца правильностью своего произношения.
Тэо любил читать, и капитан не отказывал сыну в подобном увлечении и покупал в городах, где они бывали, заинтересовавшие мальчика книги. Тем более, прочитав их, юнга в часы досуга развлекал команду, пересказывая прочитанное.
Когда корабль заходил в порт другого государства, Тэо, спускаясь на берег, разговаривал с местным населением, пытаясь освоить язык. В результате он довольно сносно разговорил на турецком и арабском. Когда парню исполнилось пятнадцать, Тэо получил свою первую должность. Судовой клерк заболел, и моряка пришлось оставить на берегу, а юнга стал его приемником. Парнишка увлечённо вёл судовой журнал, отлично выполняя возложенные на него обязанности.
Пришвартовываясь в пиратских портах, Тэо удивлял моряков других кораблей своими манерами и образованностью. Некоторые флибустьеры высказывали предположение, что мальчишка принадлежит к разорившемуся дворянскому роду. «Поэтому он и занялся пиратством», – считали морские разбойники. Когда Тэо убеждал моряков в обратном и говорил, что он сын Мориса, парни ничуть не разочаровывались, а лишь с ещё большим уважением посматривали на капитана и его сына.
Разумеется, юного флибустьера обучали владению оружием и рукопашному бою. Каждый член команды считал своим долгом показать любознательному мальчишке приёмы и хитрые штучки, которыми владел
Квартирмейстер у пиратов был вторым лицом на корабле, обладал непоколебимым авторитетом, поскольку именно ему приходилось улаживать возникающие конфликты и следить за выполнением приказов капитана. При захвате судна шел в авангарде абордажной команды, а после успешного захвата следил за тем, чтобы при разделе награбленного каждый согласно установленному уставу получил причитающуюся ему сумму. Если принятое решение капитана противоречило интересам большей части команды, то квартирмейстер имел право наложить на него вето, это было одним из его наиболее широких полномочий, прибегнуть к которому можно было в любое время, за исключением ситуаций, когда корабль участвовал в погоне или пребывал в сражении.
