меняющим форму выродкам. Троица прижалась к стене.
– Мы могли бы догадаться, что такое произойдет, – прошептал Инфион.
– Могли, но не догадались, – ответил появившийся Платз, встав чуть позади розовых гомункулов. – Хорошие твари, а?
Этот вопрос был задан воздуху.
– Я уже говорил, из-за чего зол на вас, – улыбнулся «как бы мэр» и обнажил клинок, спрятанной в трости. – Так что, обойдемся без прелюдий, эпилогов и увертюр.
Желание перелезть стену соблазнительно лелеяло разум троих, но гомункулы были готовы броситься на свою добычу в любую секунду.
– И ради этого надо было плыть на край света? – ядовито нахмурила брови Лолли.
Платз ещешире улыбнулся.
– Вы знаете, что значит мечтать. Любой знает. И вы лишили меня мечты, так что это – дело принципа. Как и желание стать законным мэром, – блондин поправил очки. —Что бы вы сделали с теми, кто разрушил мечту всей вашей жизни?
– Не стали бы их убивать!
– Ну, – пожал плечами Платз, – как вы могли заметить, я люблю решать проблемы ра-ди-каль-но!
И тут мир перевернулся.
Что-то сотрясло всю ткань мироздания для гомункулов, и они увидели, как потоки магии, обычно нитками идущие через пространство, сплетаются в огромный клубок. Все затряслось, и они, с визгом, который напоминал тот, что издают резиновые уточки в ванной, начали растекаться в лужицы безжизненной и липкой жижи.
Магическая тряска не прекратилась, и Инфион схватился за голову, чувствуя что-то неладное больше остальных.
Этот момент стал спасительным.
Пытаясь преодолеть головную боль, вся троица кое-как забралась на стену и спрыгнула вниз с другой стороны.
Работник Бурта неудачно приземлился и побежал дальше со всех ног, немного прихрамывая и шатаясь из стороны в сторону. Ромио и Лолли следовали рядом, но шатались не так сильно.
Через некоторое время, оправившись, Платз посмотрел на лужицы, в которые превратились гомункулы, а потом взглянул на стену.
Блондин улыбнулся и, даже не разозлившись, пошел обратно.
– Все равно вы никуда не денетесь, – шепнул он и, клацая тростью, неспеша направился вон из тупика.
Спешка тут был совсем ни к чему.
Супримус спускался по винтовой лестнице, попутно избавляясь от магических аномалий. За ним, немного неуклюже, как человек, считающий ступеньки своим злейшим врагом, шагал кто-то еще – с животом на выкат, в золотом, словно сотканным из очень тонкого слоя этого драгоценного метала балахоне, который не скрывал его пуза, и каком-то подобии капюшона.
– Магические землетрясения как-то зачастили, – заметил тот, неуклюже переваливаясь вниз.
– Мне это не нравится, – басисто ответил Супримус, превращая еще одну аномалию в мрачный огонек, – на этот раз, оно было каким-то особо сильным.
– Обсудим это на очередном собрании нашего Триумвирата.
– Я
