уже перешедшему на шаг Инфиону, не давая останавливаться, хотя ноги уже давно переживали не лучшее свое состояние.
И вот за углом, как свет в конце тоннеля или оазис в пустыне, показался дом Ш’Мяка.
– Ну наконец-то! – волшебник перешел на медленный шаг. – Я думал, мы и не доберемся.
– Эээ, а ты уверен, что это тот дом? – Ромио чувствовал себя лучше работника Бурта, хоть и тащил сумки с покупками.
– Мне кажется, за нами уже давно никто не бежит. Давайте передохнем, а? – Лолли уже совершенно не хотела идти, но страх пинал все с новой и новой силой, заставляя кое-как перебирать ногами.
– Посмотрите на окна, – с наслаждением протянул Инфион, сметенный идей Ромио. – Все горят. Мы точно на месте.
Дальнейшая дорога прошла не сказать чтобы во мраке. Скорее, как в какой-то налипшей на условный скафандр тине, слившей все вокруг в одну неразборчивую массу.
Инфион даже не понял, как сам машинально достал ключ, всунул в скважину и удивился, что ничего не произошло. Точнее, удивление это тоже прошло мимо – все эмоции беспорядочно валялись, поверженные такой пробежкой, которую никогда еще не видывали.
В общем, дверь была не заперта.
Все трое молча вошли в инновационный хостел, закрыли за собой дверь и просто рухнули на пол. Они просидели так непонятно сколько – по крайней мере, время утратило смысл лишь для троицы, а его потоки продолжили все так же сочиться через реальность.
Часы долго тикали в тишине.
– Можно считать, что мы в безопасности, – наконец-то нашел в себе силы Инфион.
– Только вот, не встать, – заметил дважды «не местный», облокотившийся о стену и отдыхающий под одеяльцем из пакетов. На вешалке, что торчала за ним, висело пальто хозяина дома.
– А надо бы, – волшебник, вернувшись в нормальное, дееспособное состояние, встал и зашаркал в сторону кухни. Он нашел графин с водой и чашку, и сначала воровато, словно похищая древнюю реликвию, налил себе воды. Он поднес чашку ко рту, на мгновение замер, а потом плюнул на все и тут же осушил.
Волшебник пошел на второй этаж, чувствуя себя значительно лучше. Он поднялся по лестнице, и хотел было повернуть в сторону своей комнаты, как тут увидел, что за приоткрытой дверью играет тень Ш’Мяка.
Любопытство – самое обычное, почти ничем не подкрепленное, повергло работника Бурта и заковало в цепи, постепенно направляя в сторону чужой двери. Инфион склонился над щелкой в проеме, из которой струйкой сочился хитрый свет, который и устроил этот театр обмана. Волшебник прищурился, и потом…
Потом пол под ногами по какой-то причине скрипнул, и Инфион, словно услышав рев сидящего на крыше дракона, по своей неуклюжести пошатнулся в сторону и открыл дверь еще больше. Волшебник уже успел проклясть себя самыми страшными и запретными словами, от которых даже демоны поспешили бы облиться святой водой.
Инфиону предстала картина, которую самый ненормальный художник не решился бы
