воскликнул Уильям и открыл картонную дверцу.
– Я тоже! – сказала Бренда и сунула шоколадку в рот.
– До Рождества всего десять дней! – радостно воскликнул Уильям.
Бренда уставилась на него.
– О, нет! – простонала она. – Сегодня четырнадцатое декабря. Это значит, меня заберет папа!
Она уныло откинулась на спинку стула, и Уильям заметил намек на возвращение прежней угрюмой Бренды.
– Фу! Так нечестно, что это Рождество я должна провести с ним! – возмутилась она.
– Должна? – спросил Уильям.
– Боюсь, что так, Уильям, – подхватила Памела. – Мы с папой Бренды договорились, что она будет встречать Рождество по очереди то с ним, то со мной. В прошлом году она была со мной, так что…
– Сейчас папина очередь! – вздохнула Бренда.
На мгновение наступила грустная тишина.
– Долой грусть! – пропел Боб. – Выжмем по максимуму из каждой секунды, которую ты проведешь с нами! Будем, пока можно, праздновать Рождество вчетвером, вместе, как заведено у Трандлов! – Он взял стоявший на столе красивый снежный шар на вырезанной вручную деревянной подставке. Внутри шара был уютный бревенчатый домик. Боб перевернул шар и снег закружился. Волшебное зрелище! – Будем печь пироги с изюмом, петь песни, жарить каштаны…
– И оладьи, пап, не забудь про оладьи! – добавил Уильям. Они с Брендой смотрели, как снег опускается на домик внутри стеклянного шара.
– И оладьи! Как хорошо, что ты напомнил, Уильям. О, Бренда, у нас достаточно веселых затей, чтобы развлекать тебя. Так что не волнуйся. И даже если Рождество с твоим папой кажется тебе таким ужасным, оно промелькнет так быстро, что ты и глазом моргнуть не успеешь. Так всегда бывает. А потом мы будем ждать следующего Рождества, которое без помех встретим все вместе, вчетвером.
Из-под кухонного стола донесся громкий лай.
– Впятером! Прости, Злыдень, – поправил себя Боб, опустил руку под стол и погладил лохматую голову их приемного пса.
– Бренда, ты и не заметишь, как снова вернешься домой. Я говорил это тысячу раз, но скажу снова: каждая секунда, отделяющая тебя от одного Рождества…
– …приближает тебя к другому Рождеству! – хором подхватили они и расхохотались.
– Вот так-то! Продолжай улыбаться, Бренда. Это ведь Рождество! – воскликнул Боб и приступил к сольному исполнению «Двенадцати дней Рождества»[3].
– Неужели твой отец такой уж плохой? – вполголоса спросил Уильям, когда Боб закружил Памелу по кухне.
– Ну, вот у тебя папа веселый, он любит Рождество, всегда говорит правду, уважает твои чувства, знает, что тебе нравится, говорит тебе, как он тебя любит…
Они посмотрели на Боба, который, продолжая петь, споткнулся об искусственные оленьи рога.
– Да, это так! – согласился Уильям.
– А помнишь, у нас в школе были «дни наоборот»
«Двенадцать дней Рождества» (
