дала результатов. Здесь под липами появилась прохлада и вместе с ней что-то стало нащупываться в разговоре. Но ей уже было пора.
Отрывок 25
Город рос кольцами. Как дерево. Сперва центр, ограниченный широкой кольцевой дорогой. За ней начинались старые промышленные районы, выросшие еще когда весь город был в границах нынешнего центра. За промышленным кольцом шли более новые районы, начавшие осваиваться, в основном, лет пятьдесят-семьдесят назад. Потом было еще одно промышленное кольцо, более размытое, чем предыдущее, но все равно четко ощущаемое. Дальше шли еще более новые районы, застраивавшиеся массово, гектарами и километрами лет двадцать-тридцать назад, а где-то и позже. К последней кольцевой дороге были придвинуты дальние промышленные зоны. А с той стороны, из-за кольцевой дороги, наступали пригороды, иногда прираставшие к городу и мало чем от него отличавшиеся.
Отрывок 26
Северные районы не нравились мне совсем. Бесконечные вереницы «хрущевок» чередовались с панельными высотками. И те, и другие – одинаково обшарпаны и скучны. Из окон слышатся голоса, звуки разговоров и тоже бесконечных сериалов, в которых все герои говорили одним и тем же голосом: «Дон Альберто сказал вчера Марии-Сесиль, чтобы поставить ее в известность, что уезжает завтра вместе с кузиной к двоюродному дедушке в Сан-Бусконе и обязательно передаст ему привет от Санчо с ранчо…» Я ехал от дома к дому, и, куда бы ни поворачивал, за мной следовал все тот же голос, на все лады рассказывающий и спорящий сам с собой, отчего казалось, что это бредит Мировой Разум.
Из крошечных кухонь, с непременным окошком в туалет (на случай, если отключат свет?), доносилось шипение, фырканье воды под краном, металл закрываемой крышкой кастрюли и иногда валил жар вперемешку с запахом подгоревшего масла. Во дворах, заросших пыльными деревьями, вытоптанными и заставленными машинами, отсутствует трава. Вокруг стволов – бурая, застывшая плитой земля, по которой бегают дети и ветер гоняет брошенный мусор.
Улицы были узкими, рассчитанными на интенсивность движения тридцатилетней давности. Вдобавок все они шли вкривь и вкось, упираясь то в гаражи, то в промасленные заводские дворы. К тому же и ехать там было некуда – на окраине города, за жиденьким леском, начинались барханы свалки и примыкавшее к ней с другой стороны кладбище.
Однажды я поехал туда, по дрянной дороге, потерявшей всякую разметку, обгоняемый вонючими громыхающими самосвалами и мусороуборочными машинами. Видимо, там собирались строить новый микрорайон, а пока заталкивали в землю, сколько можно, отходов. Потом попадались погребальные автобусы, и вновь тянулась с правой стороны свалка. Возвращаться тем же путем не хотелось. Я доехал до большого шоссе, и вот именно с ним была связана одна неприятная история. Было уже жарко, солнце пекло вовсю, и я, уже не думая ни о чем другом, старался побыстрее добраться домой. За железнодорожным мостом начинался строительный рынок, а
