какой головы! – рассмеялась Виола.
Она закрыла глаза, улыбаясь своим мыслям. Юлиан начал насвистывать «Желтую субмарину» и даже причмокнул, когда вскоре по правую сторону от дороги возник брошенный неизвестно кем ржавый контейнер, на гофрированном борту которого с трудом можно было разобрать надпись: «Ресторан «У Карлоса» – 1,5 мили».
– А ты знаешь, я страшно голоден… – он вопросительно посмотрел на Виолу.
– Я просто умираю, хочу чего-нибудь пожевать, – сказала она, сглотнув слюнку.
– Неплохо бы побаловать желудок какой-нибудь неприхотливой жрачкой: гамбургер с жареной картошкой и бутылка коки были бы в самый раз.
– Ах, повторите эти хрустящие слова еще разик, – зажмурилась Виола. Она вернула кресло в прежнее положение и стала нашаривать свои сандалии под сиденьем.
Ключик
Ресторан расположился метрах в пятидесяти от пересечения с основной дорогой. Это было покосившееся бунгало с узкой верандой, на которой стояли два крохотных столика и несколько плетеных крашеных стульев.
Юлиан подъехал почти вплотную к двери, и лицо его вытянулось от досады:
– Черт… неужели закрыто?
– Только что закрылись, – сказала Виола. – Сейчас пять минут четвертого.
– Ключик, – деловито произнес Юлиан, – дверь не на замке, ну-ка сбегай, загляни туда. Если этот Карлос еще не начал свою сиесту, может быть, он позаботится о двух умирающих от голода миссионерах…
– А вдруг это не Карлос, а Карлита?
– Поверь моему чутью – там Карлос, и только ты можешь перевесить чашу весов в нашу пользу. Давай, детка…
Он смотрел, как Виола подошла к двери и, приоткрыв ее, слегка наклонилась вперед, видно, с кем-то разговаривая. При этом она привстала на цыпочки и стала поглаживать стопой правой ноги рельефно напрягшуюся мышцу левой.
Юлиан улыбнулся. Она часто принимала эту позу, когда болтала по телефону с подружкой или где-нибудь на вечеринке, прислонившись к дверному косяку и потягивая вино из высокого бокала. В моторике ее жеста сразу появлялось что-то птичье, какая-то зябкая незащищенность и в тоже время бездна игривого изящества.
Однажды он ей сказал: «Ты этой позой очень напоминаешь скрипичный ключ. Возможно, тот, кто его придумал, нашел эти линии в фигуре своей любовницы. Я тебя буду теперь называть «Ключик». – «Хорошо, что не «Замочек»», – рассмеялась она. Ассоциация со скрипичным ключом оказалась вполне уместной. Виола жила в музыке. Она сама неплохо пела, увлеченно собирала диски с оперными ариями, а в минуты, когда хотелось забыться и погрустить, садилась за пианино, зажигала пахучие индийские палочки и, путая аккорды, пыталась наигрывать любимые мелодии, которые, словно птенцы, неуклюже выпархивали из-под ее тонких пальцев.
Неожиданно Виола громко рассмеялась, кивнула головой и, повернувшись вполоборота, крикнула:
– Кухня уже закрыта, но он может предложить нам по чашке
