работы заготовителем вторсырья приятно жгла ляжку и вкупе с алкоголем рисовала в возбуждённом мозгу сексуальные утехи одна разнузданнее другой.
Тут молодой человек увидал на скамейке девицу, явно искавшую приключений на свою дорогостоящую попу. Об этом свидетельствовали едва прикрывавшая срам коротенькая юбчонка от французского кутюрье и толпа вооруженных до зубов телохранителей, оцепивших периметр и не дававших подойти близко. Пришлось орать на потеху согражданам:
– Сударыня, можно с вами познакомиться? – Никитка робко, без надежды на успех помахал рукой. – Тут я, тут…
– Пошёл прочь, щенок! – рыкнул, будто цепной пёс, самый солидный на вид бодигард и передёрнул автоматный затвор.
– С удовольствием, сударь! – приветливо ответила девица. – Немедленно дайте ему пройти!
Ермолаева со знанием дела придирчиво обыскали. Кроме единого проездного билета, мошны с купюрами и упаковки контрацептивов ничего не нашли, и плотные фигуры расступились на миг, чтобы впустить ухажёра в круг.
– Никита, – учтиво наклонил голову джентльмен.
– Катюха, – шмыгнула носом бестия.
– Очень приятно.
– А мне по фиг! – огорошила фурия. – Что, пошалим?
– А можно?
– В принципе, да, – потянулась, вздыбливая и без того стоячий бюст авантюристка. – Поехали?
– Можно ко мне в общагу. Там, правда, не ахти, – замялся молодой человек. – Зато душ горячий. Можно ещё в отель… Этот… Как его? «Ненасытный купидон».
– Я тебе что, ханыга, по клоповникам грязь собирать? – нахмурилась Катька.
– Нет-нет, что ты! – оправдался Никитка. – Просто мне больше некуда.
– Во ты лошара! – игриво подмигнула вызывающе накрашенным левым глазом кокетка. – Что ж, значит, – ко мне.
– Почту за честь! – вытянулся по стойке «смирно» несостоявшийся танкист. – Постараюсь оправдать!
– А куда ты денешься с подводной лодки? – с чувством собственного превосходства, будто Гитлер арийского подростка, похлопала принцесса по щеке своё новое увлечение. – Будешь моим Ванькой-встанькой, пока не надоешь! Едем, холопская морда!
Наутро, отработав, как Стаханов в забое, и оценив стоимость нажитого непосильным трудом домового имущества, Никитка поинтересовался, откуда дровишки.
– Мать богатая, – небрежно бросила наследница. – Очень!
– А-а-а, ясно! – присвистнул Никитка. – Кать, выходи за меня замуж!
– Ага, разбежалась…
Не прошло и тридцати секунд, как охрана выставила корыстного прохиндея на прохладную улицу, не позволив толком объясниться и замаскировать причинное место.
Шли годы. Оседлая ветвь семейства Ермолаевых
