в голове, но я все никак не мог вспомнить.
Между тем, он повесил свой плащ и шляпу на вешалку у входа, оставшись в потертых джинсах и черной водолазке, скрывающей его тело почти до самого подбородка, и уселся на скамейку рядом с Себастьеном.
* * *
«Всегда пытаюсь сказать тебе о самом главном, но никогда не получается. Причина очень банальна – тебя нет рядом. Каждый прожитый год удаляет нас друг от друга. И если я еще в первые месяцы расставания что-то знал о тебе через твоих оставшихся здесь друзей – где ты, что ты, как проводишь свое время, то сейчас я уже могу только догадываться. Но эти догадки мне не приносят никакой радости. А каждый день только добавляет боли.
Ведь мне казалось, что, расставшись вот так и оставив тебя в своем Зазеркалье, я смогу сразу убить двух зайцев, сохранив тебя. Отпечатком, отражением, называй как хочешь, но это не получается. И это следует признать.
И все же, я знаю, что пройдет какое-то время, и ты будешь со мной. Я безраздельно верю в правильность Формулы любви, явившуюся мне в ночи. Она мне поможет тебя вернуть. Только не надо торопиться, надо подождать. Или… чем дольше ждешь, тем больше в мыслях сомнений? – а вдруг не надо, не стоит и не положено? И в груди зияет дыра, такая большая, что голубь может пролететь, не складывая крылья на бреющем полете.
Я постоянно пытаюсь отвыкнуть от мыслей о тебе, все время пытаюсь начать жить без тебя, но не получается. И уже не прошу прощения. Потому что бесполезно, бессмысленно. Потому что не у кого.
Знаю, что потерял бриллиант. Найти второй такой просто невозможно ни за что и никогда. Каждый бриллиант имеет лишь одну – свою оригинальную огранку. Второго такого нет во всем свете. А даже если и есть похожий, то он не нужен только лишь по той причине, что есть тот, первый, который любишь давно и всем сердцем. Второй – он не такой. Он другой, совсем другой, даже если и похож на все сто внешним видом, привычками, запахом. Он будет лишь похожим двойником, клоном, но в этом не будет настоящей любви и настоящего счастья.
А ведь я всегда хотел сделать тебя счастливой, Диана! Пусть даже отрекаясь от своего собственного счастья. И это, несмотря на то, что счастье должно принадлежать обоим. Так говорят книги, об этом снимают фильмы, пишут картины, наконец. Но в жизни, со всем ее неприглядным изможденным глянцем, получается совершенно иначе – время позволяет наслаждаться только одному, второй – лишь участник этого торжества. Грустный и одинокий.
И поэтому мне часто не спится. «Боже, что же случилось? Что же случилось с тобой? – шепчу я каждую ночь, давясь горячими слезами, не в силах заснуть. И молюсь. – Пусть у нее все будет хорошо. У НЕЕ. Мне не надо».
В распахнутые створки балкона дул теплый ветер с залива, раскачивая легкие занавески и переворачивая страницы дневника, выпавшего из рук Дианы. Сквозь сон до нее доносился утренний
