похожими на человеческие пальцы, окончаниями.
Аудитория и конек – два правильных прямоугольника, отличающиеся друг от друга лишь цветом и плотностью. И если конек больше напоминал рыбное желе, то аудитория, наоборот, больше походила на стейк средней прожарки кислотно-бордового цвета. Кусочек платформы, оказавшийся обычной плиткой шоколада, принесли отдельно, вместе с чайником пуэра и двумя маленькими чашечками на подносе.
– Надеюсь, тебе не придется объяснять, как есть руки Будды? Начинать надо с пальцев. Впрочем, если ты их заказал, то наверняка это умеешь. – Себастьен засмеялся во весь голос.
– Да, конечно. Сто раз так делал! – Я крутил перед собой тарелку с неведомым мне ранее блюдом и пытался понять, как с этим справиться. А пока я думал, Себастьен указал на странное приспособление, принесенное официанткой, с помощью которого чудная еда быстро поддалась. Необычный вкус нечто похожего на мясо, перетертого с плесневелым сыром, хлебом, большим количеством мяты и легкой тональностью других приправ поразил мои рецепторы.
– Вкусно! Не идеально, конечно, но вкусно!
– Да, замечательная часть бытия. – Себастьен как раз наколол на вилку остатки аудитории. – Хотя бы в еде. Все не так, как у вас, а гораздо вкуснее.
Я кивнул, пережевывая последний кусок рук Будды.
Странные вкусовые ощущения во рту быстро были залиты горячим пуэром. Хотя бы что-то знакомое в этом странном мире. Его вкус ничем не отличался обычного китайского чая, который подают во многих заведениях этого квартала.
Седой безымянный бармен протирал очередной стакан, уставившись взглядом в стойку. Думаю, если бы где-то поблизости пробежал мадагаскарский таракан, он бы его даже не заметил. И если бы его глаза не были открыты, можно было даже подумать, что он опять спит.
«Вот как, – Размышлял я про себя, откинувшись на спинку лавки, закинув ногу на ногу и прикрыв глаза. – Сколько у меня шансов вернуться – пока неизвестно. Но все-таки они есть. Как-то это оказалось слишком просто, где-то здесь явно есть подвох. Но если правильно распорядиться предоставленным мне временем, то, в принципе, ничего страшного не случилось. Конечно, кроме того, что я попал в страшную аварию, нахожусь в коме и, одновременно с этим, каким-то образом умудряюсь гулять по вечернему Манхеттену и распивать с мертвым патологоанатомом китайский чай. Про кого эта история – неужели про меня?»
И пока я думал об этом, тоже, кажется случайно прикорнул.
– Эй, очнись, недомертвяк! Твой чай уже остыл. – Себастьен кинул в меня монеткой, которая попала точно в цель – мне в лоб. Он рассмеялся.
Неожиданное пробуждение, почти как у Дали в его невероятно странных картинах.
Я открыл глаза – все та же китайская чайная, и сосредоточенность мыслей теряет свои четкие очертания, расплываясь туманом.
– Расслабься. Знаешь, если ты думаешь, что ты один такой избранный,
