да. Вниз по течению, как я и толковал. Эти ребята – все до единого халявщики.
– Так холодно же!
– А помните те обрывки полиэтилена? И тут – вон пара кусков валяется.
– И что?
– А то, что эти хитрецы «гидрокостюмы» себе сооружают.
– Гидрокостюмы?
– Ага, портняжное дело – нехитрое. Трава, тряпье, стекловата какая-нибудь, а поверх слой полиэтиленовых кульков. И проводом. Удобства, конечно, сомнительные, – зато сутки можно по любым рекам сплавляться.
– Дела-а!.. – лейтенант продолжал описывать круги по поляне. – Похоже, все-таки протек его «гидрокостюмчик». Раз выбрался на берег.
– А может, оголодал.
– Может, и так… – Офицер склонился. – Вон следы какие четкие. Его и медведя. А тело косолапый, должно быть, и впрямь с собой уволок.
– Знамо, с собой. Только я так соображаю: может, оно и к лучшему, что уволок? Нам-то с вами трупак зачем? Его же назад тащить бы пришлось. Вертушка тут близко не сядет, сами видите – лес да вода. Разве что на крюк цеплять или по трапу, но тоже радости мало. Перемазались бы, как черти.
Тут он был прав. Погоню уже трижды дробили по водным протокам. От лагеря отмахали километров сто, если не больше. Жутковатая находка и невеселый финиш устраивали всех. Следы на земле, примятый кустарник, а главное – окровавленное тряпье. И меньше разговоров – про «курорт», про разгильдяйство охранников. Нет беглеца, нет и дела, а вместо трупа – хватит пары лоскутьев. Да вот еще полиэтиленовые ошметья прихватить для доказательности.
– Ну что, будем догонять Хозяина?
– Перебьется, – лейтенант ковырнул сапогом кочку. Под ногой чавкнуло, полосатый бородавчато-коричневый лягушонок испуганно скакнул в сторону, притаился в жухлой траве.
– Заявку егерям дадим, и хватит. Пусть шарят вокруг, если не лень. Мы свое отработали.
– Вот и я так думаю. Чего пятки зря мозолить.
Лейтенант озабоченно потер лоб ладонью.
– А он не мог медведя того? Все-таки у него «Макаров» был.
– Ага, из такой пукалки – и по медведям садить! Тогда уж сразу из рогатки! – сержант гоготнул, и начальнику стало ясно, что вопрос смешон и нелеп. Действительно, – огромный медведь и крохотный «Макаров»! Да и расстрелял, судя по всему, заключенный все свои патрончики. Еще там, возле изолятора.
– Кстати! Он тут близко, случаем, не шастает? В смысле – косолапый?
– Вряд ли. Чего ему шастать? На сытый желудок оно спать завсегда тянет, а не бродить по окрестностям.
– Стало быть, закурим… Заодно и ракету дадим, – лейтенант еще раз настороженно огляделся. Кругом шелестел лес, деревья отбрасывали сумрачную недобрую тень. Видимо, поняв его состояние, сержант поспешил успокоить:
– Нормально, лейтенант! Автомат – тот же карабин. Если знать, куда бить, – все одно не устоит. Хоть сохатый, хоть косолапый.
