что оставила сумку на постоялом дворе.
«Ох, разиня!» – сокрушенно выдохнула ворожея.
Память тут же услужливо подкинула образ недовольной Яги, которая не раз ругала молодую ученицу за брошенную, где попало котомку.
«Может и так статься, – не единожды наставительно повторяла старушка, в очередной раз, обнаружив сумку в самом неподходящем месте. – Что оттого, что в котомке твоей схоронено, будет жизнь твоя зависеть».
Мерцающая в темноте лойма не обращала никакого внимания на ошарашено застывшую на пороге ворожею, лихорадочно пытавшуюся вспомнить какое-нибудь средство, способное прогнать духа туда, откуда он пришел.
– Ж-жатва… – продолжал шипеть призрак.
Клубок светящихся нитей, висящий в воздухе перед лоймой, прекратив пульсировать, стал разгораться все ярче и ярче. В этом сиянии, залившем всю горницу, ворожея увидела, как ввалились глазницы на лицах детей, а их посеревшая кожа стала напоминать полуистлевший пергамент.
«Она же их убивает! – пронеслась суматошная мысль в голове Ялики. – Силы их пьет!
– Хватит! – что есть мочи прокричала ворожея.
«Кровь – с нее все начинается, ей все и заканчивается, – прошелестели в голове наставления старушки Яги. – Великая сила в ней заключена!»
Лойма на мгновение замерла. Неспешно обернувшись на крик, она уставилась на ворожею. В белесых глазах медленно разгорелись огоньки, пламенеющие потусторонним светом. Призрак с угрозой оскалился, обнажив ряды маленьких острых зубов, и поплыл навстречу Ялике.
Не теряя ни секунды, ворожея впилась зубами в запястье правой руки, разрывая кожу и сосуды. Теплая солоноватая жидкость потекла по губам. Поморщившись, ворожея торопливо нараспев прокричала, вцепившись левой рукой в висевшую на шее руну Велеса:
– Здесь ты и руна твоя, здесь я и кровь моя. В ней сила твоя, в ней сила моя. – С каждым словом, срывающимся с губ, по венам ворожеи прокатывалась волна жара, сокрушающим потоком устремляясь к прокушенному запястью.
– Прими же кровь в дар! – срывающимся голосом выкрикнула Ялика. – Оставь в ней силу, как дар!
С последним словом ворожея резко взмахнула прокушенной рукой. В сторону неспешно надвигающейся лоймы устремились сорвавшиеся с кончиков пальцев ведуньи рубиновые капли крови, на лету наливаясь и разгораясь ярким багровым пламенем. Едва коснувшись духа, они, ослепительно сияя, растеклись по призрачному телу рваными алыми кляксами. Призрак оглушительно завыл, вскинув вверх голову, беспорядочно замахал руками в попытке стряхнуть с себя прожигающие призрачную плоть капли и в следующую секунду распался на языки мрака, промелькнувшие невесомыми клубами мимо застывшей Ялики и вылетевшие на улицу сквозь разбитое окно. В ту же секунду парившие в воздухе близнецы с глухим звуком рухнули на пол.
Ворожея, облегченно выдохнув, кинулась к распростершимся на полу детям.
– Что
