так он вернёт, как прочухает. В своём ходить всяко удобнее.
Ну да, логично: в Ключах все друг друга знают, было бы странно вести учёт. В конце концов, куда тут можно деться?
– А та одежда, которая больше своим владельцам точно не понадобится? – продолжал гнуть свою линию я.
– Если подойдёт, так бери! – Косточке показалось, что он меня наконец понял.
– А если я чужое по незнанию возьму? – изобразил сомнение я.
– Так зима сейчас, если кому не нужно лишнее зимнее, так лучше пусть другому тепло будет, – заверил меня лучник. – Ну или если хочешь, чтобы точно на тебя по меркам сшили, Натке своей скажи, она бабам размеры обскажет, материал всяко есть.
– И никто не обидится? – на всякий случай уточнил я. – Я могу просто взять, что нужно, отсюда, ни с кем не согласовывая?
– Конечно. – Снайпер энергично кивнул и скривился. – Я ить так не смог понять, зачем на заставе на каждый чих бумажку марать надо было. И Филин не понял покойный – так и сидели без горячего, пока тебя к нам в отряд не перевели.
…На улицу я выходил под впечатлением. Пока повелители Жизни обустраивали себе уютненький фашизм, отвальные без особой помпы построили натуральный коммунизм в отдельно взятом селе. Или, скорее, сёлах – что-то мне мой провожатый про соседей ничего такого не сказал, был бы там другой уклад – обязательно ввернул, что там, мол-де, всё не как у людей. Зашибись.
– Тута мы, значит, собираемся, если нужно чего решить. – Общинный дом, как оказалось, изнутри состоял из одной большой, вытянутой вдоль комнаты. Всю середину занимал длинный стол и лавки. – Ну и снедаем сразу же, если затянется-то.
В качестве иллюстрации своих слов снайпер положил на столешницу прихваченную со склада колбасу и сыр.
– Место старосты? – Я указал на единственный стул в торце стола с дальней от входа стороны. Теперь, после разговора под землёй, я смотрел на эту минималистичную простоту совсем другим взглядом: сделано только то, что нужно, и ничего более.
– Это когда как, – развёл руками лучник. Мне вообще показалось, что он нервничает, хоть и старается не показать. – Обычно староста вопросы разбирает, но ежели нужно, скажем, отряд послать опасную для деревни тварь уничтожить или ещё какой внешний вопрос решить – то ярла сажают, военного вождя сиречь.
– То есть у деревни есть мирный и военный лидеры? – уточнил я и скорее для себя вслух прокомментировал: – Придётся не только со старостой контакты налаживать… Чего?
– Ну… как бы… – почему-то начал путаться в словах верзила, отводя глаза. – Раньше-то воинов из самых сильных охотников отбирали, бабки врут, что их бабки ещё и ритуалы выбора помнили. Да только давно уже на такие вылазки рубежники из числа своих ходят. Мы же, сам знаешь, учёные и как лучше знаем…
– А ярлом считается командир опорного пункта, который обычно тоже из местных, – вдруг дошло до меня. Так вот почему за моё – чужака! – внимание к себе должны были передраться местные
