от сострадания. Я вспомнил, как он отвернулся с флегматичным выражением лица, когда Кларет наставил на меня свою пушку. Сочтем сей поворот шеи за автограф под фактом соучастия в зловещем преступлении, которому так и не довелось произойти. Уверен, если бы ему сказали, он бы прирезал меня без колебаний. Он заслуживает…
Горько зажмурившись, я, не сходя с порога дома, пробороздил его продолговатый мозг одним коротким и грубым воздействием. Нитевидный пульс и призрачное дыхание тут же оборвались. В доме воцарилась кинетическая тишина.
Глава 20. Амнистия
На улице было раннее утро, кое-где уже надрывно воспевали серенады птицы. Выйдя во двор, я предположил, что нахожусь в загородном поселении. Коттедж за моей спиной был единственной разновидностью построек, которые только можно было здесь найти. Предпочтение главы бандитской группировки жить подальше от чужих глаз в данном случае определенно сыграло мне на руку. Будь это, скажем, в центре города, то наверняка бы уже пришлось отбиваться от целой армии полицейских.
Приближаясь к воротам, я на всякий случай навострил свое демаскирующее чутье. После той засады в подворотне я теперь вообще больше ни шагу не ступлю без предварительного прощупывания территории на предмет угрозы. Вокруг меня копошилась всякая живность – от кольчатых червей в земле до трясущихся, словно в лихорадке, белок на деревьях, но нигде не было и намека на двуногую фигуру. Разве что вот этот странно разросшийся свиль на комле березы… он рыхлее её и неоднороднее… Секундочку!..
– Руки за голову! – выскочил из-за кустов березовый свиль, чудесным образом трансформировавшийся в сотрудника правоохранительных органов с глоком девятимиллиметрового калибра.
Ну как так! – раздосадованно подумал я, послушно заводя руки за голову. – Что же за ворона я такая…
Не сводя с меня дрожащего прицела, ко мне подошло запыхавшееся, веснушчатое лицо, в глазах которого волнения было гораздо больше, чем отваги. Пистолет в его руках ходил ходуном. Модель этого стрелкового оружия не включала в себя предохранитель, отчего я из вполне обоснованных опасений за свою жизнь взял под опеку своей воли его нервный палец, подрагивающий на спусковом крючке. На фоне общей тряски он этого даже не заметил. Он вообще наверняка был удивлен, что его колени до сих пор не подогнулись от перевозбуждения.
– Вы имеете право хранить молчание, – сбивчивым голосом начал он, доставая наручники, – все, что вы скажете, будет использовано против нас. Вас! – поперхнулся он. – Также вы можете рассчитывать на адвоката. В случае если вы не способны его самостоятельно найти, мы готовы его вам предоставить, – закончил он тираду, защелкивая один браслет на моей левой руке, а второй – на своей собственной.
Пока он говорил, я раздумывал над тем, как от него избавиться. Разумеется, я не был готов полагаться на сомнительные услуги адвоката, тем более предоставленного ими же самими.
