вложено немало денег».
На морозе теплые ароматы выпечки и жареного мяса ощущались особенно остро. От голода у него подвело живот, и он на мгновение закрыл глаза. Представил зажаренные до темной корочки фруктовые пироги, политые кленовым сиропом, и блестящее от жира жаркое из домашней птицы…
«Не для меня все это!» – едва слышно сказал он себе.
Он окинул тревожным взглядом ряд домов, тянувшихся вдоль бесконечной улицы, посередине которой пролегала наезженная многочисленными повозками узкая и обледеневшая дорога.
От монастырского порога мужчину отделяло всего несколько шагов. Подъезд был украшен четырьмя красивыми деревянными колоннами, поддерживавшими большой балкон. Мужчина стоял, переминаясь с ноги на ногу и прижимая к груди какой-то сверток. Со стороны могло показаться, что это звериные шкуры. Трапперы[1] часто заходили в Валь-Жальбер, желая продать местным добытые меха.
Но у этих закаленных невзгодами парней не в обычае было так нежно прижимать свой товар к груди…
Сестра Люсия снова приблизила свое румяное лицо к оконному стеклу. Она только что проверила, все ли в порядке в классе учеников средней школы, самых старших, а порой шумных и недисциплинированных. Она уже начала беспокоиться из-за долгого отсутствия сестры Марии Магдалины, которая отправилась в универсальный магазин купить муки.
– Странно… Ей давно пора вернуться! – проворчала она, задергивая шторы. – И почему только она не надела снегоступы, которые нам подарил господин мэр? Так любезно с его стороны… Ну кому она сделает легче, если упадет и сломает ногу?
Она обернулась и посмотрела по сторонам, желая убедиться в том, что в большой комнате чисто. Пол, сработанные из широких досок внутренние перегородки, парты – все приятно пахло деревом, диким лесом. И все было новым, «с иголочки»: школу, которую местные жители окрестили «монастырской», построили этим летом. Сестры конгрегации Нотр-Дам-дю-Бон-Консей, из Шикутими, приехали в Валь-Жальбер десятого декабря, то есть почти месяц назад, чтобы обучать детишек. Население поселка постоянно увеличивалось. Целлюлозная фабрика предлагала хорошую зарплату, и люди семьями переезжали и селились здесь, на берегу реки Уиатшуан.
Монахиня погасила свет, с благоговением коснувшись коричневого бакелитового выключателя, который с характерным сухим звуком перекрыл электрический поток. Раньше с электричеством ей сталкиваться не приходилось.
– Не удивлюсь, если с нашей сестрой-разиней что-то приключилось… – пробормотала она себе под нос.
Сестра Мария Магдалина знать не знала о том, что остальные монахини считали, будто она через минуту забывает о любом поручении и может заблудиться даже в трех соснах. Поэтому беспокойство сестры Люсии было не столь уж беспочвенным. Однако вопреки всем опасениям молодая монахиня бодрым шагом приближалась к монастырю. Ей пришлось задержаться на товарном складе, располагавшемся на первом этаже здания поселковой
Траппер (англ.
