style="font-size:15px;"> Пытаясь заснуть, Сита вопреки всему, что происходило в ее жизни, вновь вернулась к этому воспоминанию-фантазии, представляя, что мать держит ее на руках. И любит ее безо всяких условий. Любит, несмотря на то что Сита – не та дочь, о которой она мечтала, не кроткая, послушная и лишенная собственного мнения девочка.
Это было единственное счастливое воспоминание Ситы – если оно вообще было правдивым.
Все остальные воспоминания были о гневных спорах и ссорах. Тонкие губы отца, смотревшего сквозь нее, его ворчание о ее приданом, о том, что ему пришлось отремонтировать помещение для слуг, о сумме, которую ему пришлось выплатить при ее рождении, о деньгах, которые он тратил до сих пор.
«Ты был бы рад, если бы я исчезла!» – хотелось крикнуть Сите бессчетное количество раз.
Однако она боялась, что отец ответит:
«Да, я хочу избавиться от такой обузы, как ты».
«Ох, Сита, зачем? Зачем ты заставила их туда поехать? Если бы не ты, они сейчас были бы живы…» – рыдала ее лучшая подруга.
«Сита, ты уже не ребенок, и скоро ты выйдешь замуж. Ты не можешь продолжать вести себя подобным образом», – говорил отвернувшийся от нее брат.
«Твой характер доведет тебя до беды, если его не обуздать», – вторила ему мать.
«Появившись на свет, ты принесла несчастье, и я до сих пор за это расплачиваюсь», – напоминал отец.
«Я убегу из дома, прежде чем родители выдадут меня замуж. На этот раз у меня все получится, – поклялась себе Сита, несмотря на то что ей хотелось лечь где-нибудь в уголке и заплакать навзрыд. – Я стану хозяйкой своей судьбы. И она будет счастливой. Я всем докажу, что они были неправы».
Глава 15
Мэри
Узорчатый фарфор. 1936 год
– В Индии вы знали моих родителей… – сказала Мэри.
Майор Дигби поглядел на нее поверх чашки.
– И в самом деле. Ричард был чудесным парнем.
Закрыв глаза, Мэри попыталась вызвать в памяти образы родителей. Однако, несмотря на то что с каждым днем к ней возвращались воспоминания, она не могла мысленно воспроизвести звук их голосов, а черты их лиц были размытыми.
По ее требованию тетушка вернула в библиотеку книги своего брата; Мэри водила пальцами по записям, сделанным рукой отца, по его небрежным примечаниям на полях, надеясь, что благодаря этому его образ станет ярче. Она злилась на себя за то, что прежде гнала прочь воспоминания о родителях, понимая, впрочем, что тогда, ошеломленная, убитая горем, начиная новую жизнь с незнакомыми людьми в тысячах миль от дома, она не могла иначе…
– Вы и в самом деле как две капли воды похожи на мать, – произнес майор Дигби.
«Он знал моих родителей такими, какими не знала их я. И может представить их, чего не могу я». Глаза Мэри внезапно наполнились слезами, и она заморгала, опустив взгляд на лежавшие на тарелке сэндвичи с огурцом без корочки и на чай в узорчатой фарфоровой чашке.
Повисла
