все разом, словно она позвала на помощь.
– Да нет же, ничего не случилось! – улыбнулась Анджелика. – Просто мне скучно, вот я и подумала – может, ты расскажешь что-нибудь про Козу?
Услышав такую просьбу, Фиг сначала нахмурился, но тут же улыбнулся во всю ширь своего лица.
– Почему бы нет? – весело воскликнул он. – Уж кому-кому, а нам есть, что порассказать о Козе, ведь жизнь у неё никогда не была скучной!
Бык в ответ хохотнул и согласно фыркнул.
– Только вот даже не знаю, какое из наших замечательных приключений выбрать? – задумался Фиг. – Их было столько…
– Расскажи, как летал на самоваре! – оживилась Анджелика, и тут же почувствовала, что Бык под ней слегка вздрогнул.
– Ага, точно! Расскажи про это, – мукнул Бык, а Фиг почему-то покраснел, как спелый томат.
– Ну, что ж, – сказал он, разведя руками. – Назвался, как говорится, груздем… В общем, слушайте!
..............................................................................................
Рассказ прославленного гангстера
Гранаты Фигольчика, известного
также, как Фиглориус Фиголини
по прозвищу – Фиг
Над городом поднималась кровавая заря… Впрочем, дело было не в городе, а в деревне, и не на заре, а среди дня.
Настроение с утра у Козауры было меланхолическое. Кажется, это так называется, когда чувствуешь себя, как пыльным мешком стукнутый, и ничего не хочется.
Но, хочется – не хочется, а работу по саду-огороду никто не отменял. Надо было поливать капусту, и неплохо было бы подвязать заранее ветви у яблонь, обещавших дать в этом году неплохой урожай. И в доме стоило бы убраться…
Коза заставила себя вылезти из кресла, где дремала, свернувшись калачиком, встряхнулась, подошла к платяному шкафу и постучала в дверцу.
– Фиг, проснись, уже день на дворе!
Изнутри раздалось невнятное ворчание и звук, как будто кто-то перевернулся на другой бок.
– Давай, вставай! – сказала Коза громче. – Я завтракать собираюсь. Если через десять минут не придёшь, так и знай – капустные блинчики все съем сама!
В шкафу что-то подпрыгнуло и обвалилось. Через пару секунд дверцы его распахнулись, и оттуда вывалился ком перепутанной одежды, который беспорядочно дёргался и глухо ругался литературными выражениями.
Коза вздохнула и принялась выпутывать друга из собственного своего белья, состоявшего в основном из лифчиков для вымени и какого-то количества нахвостников.
– Опять полку сорвал? – спросила Козаура, когда голова Фига, (или то, что должно было считаться его головой), вынырнула наружу, и на неё виновато уставились два огромных выпуклых глаза.
– Угу! – был ей ответ, полный раскаяния.
– Говорила тебе – за полку не хватайся, когда встаёшь. Нельзя на ней подтягиваться! Я её вчера полвечера на место приспосабливала, а ты… Эх, ты!
Коза
