вход, можно и остальное изучить», − подумал Ноктем и закрыл глаза. Верить в то, о чем он сейчас думал, совсем не хотелось.
− Это Анри Рино, − прошептала Канелия. – Если не ты, то он. Больше просто некому.
Ноктем вздохнул и сжал ладонь ее правой руки своими руками. Когда-то мягкая, нежная ладошка, ухоженная и буквально созданная для ласки теперь покрылась мозолями, но он все с той же нежностью гладил ее тонкие пальцы с коротко остриженными ногтями, а ведь когда-то у нее были прекраснейшие руки. Зависть к мужчинам астора тут же прошла, о покушении говорить не хотелось, о возможном участии личного помощника тем более, а Канелия не унималась:
− Если он тебя предал, позволь мне участвовать в расследовании, чтобы я не сидела здесь без дела, − попросила она уверенно, забыв перейти на шепот.
− Кен, − почти простонал Ноктем и поцеловал ее руку, мешая самому себе осознавать ее подозрения. – Тебе лучше остаться здесь, поправиться. Ты нужна мне здоровая, я…
Он запнулся, погладил ее по щеке, а когда она мягко улыбнулась, все же решился:
− Знаешь, я боюсь об этом говорить. Пустынники верят, что добрые планы надо хранить в тайне, чтобы злые духи о них не прознали. Я в это, конечно, не верю, но когда что-то произносится вслух, а потом не сбывается, − всегда больнее.
Он приблизился к ней еще больше, чтобы прошептать на ухо о самом тайном в собственном сердце:
− Кен, я очень хочу, чтобы ты была моей женой и матерью моих детей, потому просто умоляю тебя…
Канелия отпрянула и покачала головой:
− Прекрати, ты и сам знаешь, что это невозможно.
− Почему? Ты принцесса Астора, женщина благородной крови, я смогу вернуть тебе имя, когда…
− Я стражник и бывшая шлюха твоего отца, − зло сказала Кенли и встала на ноги, чтобы отойти от него подальше. – Когда я убью его, ты будешь вынужден меня казнить, потому что иначе…
− Зачем тебе его убивать? – буквально взмолился Ноктем. − Это тебе ничего не принесет, а мы…
− Я дала клятву, Ноктем, − перебила его Канелия и отвернулась. – Он должен захлебнуться собственной кровью, чтобы познать хотя бы часть той боли, которую он принес другим.
Ноктем только посмотрел на нее. Свой запас гнева он явно исчерпал, спорить смысла не видел. Ее стоило арестовать и запереть в темнице до конца правления владыки Виндора, но со спасительницей его жизни поступить так без особых причин было невозможно. Сказать отцу, что она хочет его убить, значило уничтожить ее на месте. В лучшем случае ее просто убьют, в худшем…
Ноктем просто встал.
− Я заберу тебя в свою стражу и запру в собственной спальне, потому что ты безумна, − холодно сказал он и пошел к двери.
− Тогда не надейся, что я стану ждать конца года, − предупредила она.
Ноктем не обернулся, просто вышел и приказал никуда ее не выпускать до особых распоряжений.
− Станет оказывать сопротивление − арестуйте, только обеспечьте ей хорошие условия.
Разумеется, немая стража вопросов
