усмехается Лика.
– За кого ты меня держишь? Нет, конечно, микроАЭСки на борту, я же обещал.
Между ними повисает тяжелое молчание. Потом Лика решается и спрашивает:
– Леш, мне стоит за тебя переживать?
– Нет, все в норме.
– Слушай, не езди мне по ушам. Если ты готов выложить партию аэсок за живую хижину, значит, дело серьезное.
– Лик, ты же взрослая девочка. Сама понимаешь, что я ничего не скажу.
– И понимаю, почему. Но меня это не останавливает. Я боюсь за тебя, Леш.
– Давай сойдемся на том, что я просто хочу провести отпуск в ваших отшельнических экоугодьях?
Она сдается:
– И за что я тебя, дурака, терплю? Ладно. Хотела сказать, что жду тебя, но, видно, лучше не надо.
– Как пойдет. Лучше не надо, да. Спасибо тебе.
– Брось, тебе вежливость не идет. Все, я побежала, у меня тут тигры на подходе.
– Яванские?
– Догадливый, гад, – ухмыляется Лика и отключается.
Теплый голос подруги изгоняет последние отголоски мрачного настроения. В конце концов, его прошлое – не сплошной поток противозаконности, неприкаянности и чернухи, есть в нем и такие светлые люди, как Лика. Милая, самоотверженная, добрая. Зоозащитница, матерь вымерших видов, смешная лесная фея.
С улыбкой Лайк ныряет в тренировочный режим, чтобы сбросить остатки напряжения. После тренировки и душа он чувствует себя обновленным, и к нему возвращается азарт предстоящей головоломки. И любопытство – Зет до последнего скрывает детали дела.
Времени еще предостаточно, так что Лайк решает прогуляться по предрассветному городу. До точки недалеко. Сонные улицы встречают его уютной тишиной. Он не включает допреальность, так что кругом царит красота и информационная девственность – ни одной вывески и экрана, чистый облик Авроры: белоснежные и голубые покатые здания, усеянные растениями с размашистыми листьями, серебристые рельсы патов, мерцающие в предрассветной дымке, серые синтокаучуковые дорожки, которые мягко пружинят под ногами. Воздушные коридоры трасс слабо светятся в воздухе: по голубым полосам редко пролетают флаеры, по зеленым снуют боты-доставщики. С задорным жужжанием на улицу высыпают уборочные машины и спугивают стайку девчонок, которые развлекались моделированием голографического города.
Чем ближе к цели, тем медленнее становятся шаги Лайка. Он впивается глазами в улицу, схватывает каждую деталь, скользит глазами по редким прохожим, стараясь держаться от них в стороне. Но вот его взгляд выхватывает приземистое одноэтажное здание – большая редкость в Авроре, наверное, переносной дом – бледно-голубого цвета. У дверей он издали замечает фигуру и внутренне напрягается. Человек стоит у входа, мнется, но не заходит, будто чего-то ждет. Все бы ничего, стоит себе да стоит, вот только Лайку самому надо в эту дверь. И задумчивый прохожий не сулит ничего хорошего. Парень уже мысленно прикидывает план действий, но тут незнакомец решительно уходит
