через люк катера внутрь проник уже другой воспитанник, унтер-фельдфебель Алексей Тихонов. Он среди своих товарищей был хорошо известен своей склонностью к медицине. Он также отличался хорошим знанием павлианского языка. Его не было ни видно, ни слышно в течение нескольких минут, только по каналу групповой радиосвязи все могли слышать его голос.
– Кругом темно, вынужден воспользоваться своим переносным нашлемным фонарем! В первом салоне, видимо, разбита вся аппаратура, одни осколки стекла под ногами. Живых существ в этом отсеке нет. Вижу два герметичных люка, один, по-видимому, ведет в рубку катера, а второй – во второй пассажирский отсек. Попытаюсь достучаться до живых существ. Рубка не отвечает, а из пассажирского отсека я слышу очень слабый ответный стук.
3
– Господин полковник, повторяю, с имперской принцессой ничего серьезного не произошло. Она жива и здорова, не ранена, только слегка вывихнула правую руку. Но вот с контр-адмиралом Норске, председателем комиссии, дело плохо, у него серьезно разбита голова. Наш фельдшер, унтер-фельдфебель Тихонов, остановил кровотечение, перевязал ему голову и дал сонного. Так что, господин адмирал Норске, сейчас спит. Он время от времени постанывает во сне. Фельдшер Тихонов утверждает, что у старика, ой, извините, господин полковник, у контр-адмирала Норске сильное сотрясение мозга, ему требуется срочная помощь нейрохирургов. Со вторым членом комиссии, капитаном первого ранга Деньке, более или менее все ясно, он получил перелом голени левой ноги, но держится молодцом.
– Хорошо, очень хорошо, унтер-фельдфебель Краснов! Сейчас побегу докладывать генерал-майору Менкесу о проделанной работе твоей группой. Я обязательно ему упомяну о том, что успех выполнения задания во многом зависел от твоего умелого командования! Теперь ты со своими людьми собирайся в обратную дорогу. Постарайтесь раненых и травмированных упаковать таким образом, чтобы во время транспортировки их особо не трясло! Особое внимание, унтер-фельдфебель, уделите принцессе Маарии, постарайся выполнять все ее пожелания.
– Извините, господин полковник! Но, как я понимаю, сейчас вы нам советуете возвращаться в лагерь собственным ходом, автолыжами?! Но, вряд ли, контр-адмирал Норске выдержит полуторадневную тряску на автолыжах. К тому же мы должны забрать еще трех наших товарищей, с ними еще двое раненых и травмированных курсанта, а также тело погибшего воспитанника, унтер-фельдфебеля Бориса Хромова! К тому же я боюсь, что наша колонна окажется так сильно перегружена ранеными и травмированными, что мы, наверняка, будем очень медленно возвращаться в лагерь!
– Что ты, унтер-фельдфебель, предлагаешь мне делать в твоем случае! Ты же прекрасно знаешь о том, что наши павлианские пилоты категорически отказываются летать на геликоптерах на такие дальние расстояния на Колибри! Даже я, полковник павлианской армии, не могу заставить какого-то там лейтенанта-летуна свою машину поднять в воздух
