замолчал. – Это окно открыто?
Она отпрыгнула как раз в тот момент, когда зеленый свет взвился вокруг защелки и закрыл окно, обрывая разговор. Элизабет могла попытаться открыть ее позже, но подозревала, что задвижка останется закрытой на протяжении всего оставшегося пути.
То малое, что она успела услышать, наполнило ее страхом. Все это звучало так, будто слуга был сообщником Натаниэля в чудовищном замысле по ее убийству. Прежде чем карета остановится на ночевку, ей необходимо разработать план. Планирование всегда было сильной стороной Катрин, а не ее. Но если она провалит свой побег, то погибнет. А если погибнет, то никогда не восстановит справедливость во имя Наставницы.
В отчаянии пытаясь что-то придумать, Элизабет выглянула в окно, но увидела лишь незнакомый пейзаж: овцы, пасущиеся на холме, окруженном лесом. Она присмотрелась и заметила Великую библиотеку над верхушками деревьев, среди ферм. Ее мрачные башни вздымались над местностью, разрывая кольцо серых облаков. Она любовалась видами из этих башен всю свою жизнь, мечтая о будущем далеко отсюда. Без сомнений, девушка любовалась когда-то и этой самой дорогой, которая казалась ей теперь такой незнакомой.
Элизабет прижалась лбом к стеклу, проглотив свою боль. Так далеко от Саммерсхолла она еще не уезжала. После долгих лет мечтаний было невероятно жестоким то, что она вкусит всю полноту жизни в первый и, вероятнее всего, последний раз, будучи узницей и предателем по отношению ко всем, кого любила.
Дорога сделала поворот, и крыши Саммерсхолла скрылись за вершиной холма. Вскоре деревья сомкнулись, и Великая библиотека совсем исчезла из виду.
Глава седьмая
Карету тряхнуло, и Элизабет проснулась. Она села, морщась от боли в шее, затем замерла. Каждая клеточка ее тела была настороже. Девушка слышала только трескотню насекомых – ни стука копыт, ни громыхания колес по дороге. Экипаж стоял. Снаружи было темно, однако сквозь щель в занавесках пробивался свет лампы. Выглянув, девушка обнаружила, что они остановились перед каменным зданием старой гостиницы.
Дверная защелка повернулась. Лихорадочно соображая, что делать, Элизабет вернулась в то положение, в котором была, когда проснулась. Сквозь ресницы она видела, как Натаниэль заглянул внутрь; его лицо казалось в темноте бледным пятном. Ветер взъерошил его волосы, а серебряная прядь поблескивала на свету.
– Надеюсь, вы не умерли, мисс Скривнер, – сказал он.
Она не пошевелилась, едва позволяя себе дышать.
– Было бы очень неловко, если бы такое произошло, – продолжал он. – Пришлось бы пройти через всякие скучные собрания, дознание, обвинение в убийстве… Мисс Скривнер?
Элизабет по-прежнему не двигалась.
Натаниэль тяжело вздохнул и забрался в экипаж. Ее пульс учащенно забился, когда он подошел ближе, принося с собой запах ночного воздуха и магии. То, что она собиралась сделать, было опасно. Но у нее не оставалось выбора – по крайней мере, лучшего варианта.
Как
