в «Эрмитаж» первого баса Большого театра – Абрамова, который вскоре должен составить украшение Ковентгарденского театра в Лондоне[42], первого оперного театра в мире.
Зачем?
– Для ансамбля!
Чтоб пел в «Боккачио»[43] букиниста. Одну фразу:
Новые сказки
Про лихие глазки!
– Зато как звучит фраза!
И обладатель феноменального голоса, артист, который зимой поет в Большом театре Сусанина[44], Мельника, Мефистофеля, Марселя, – поет летом в саду «Эрмитаж», в оперетке, раз в неделю одну фразу:
– Для ансамбля.
Усатов[45], Фюрер, первый тенор, бас казенной оперы, поют в «Эрмитаже» в оперетке.
И легенды, легенды о Лентовском!
Каждый день новая легенда.
Алкивиад должен заполнять собой жизнь Москвы, тогда скучающую и праздную.
«Он» живет в юрте, на берегу пруда, в своем «Эрмитаже».
– Как дикий! Ушел от мира.
И там, в тишине, в зеленой тени старых, развесистых деревьев, «выдумывает свои фантазии».
Он появляется на сцене, в жизни, только в шумной, эффектной роли. Вся Москва говорит:
– Слышали: скандал который сделал Лентовский! Грандиозный скандал.
– Избил князя X.
Скандал! Что, казалось бы, хорошего? Но и скандал у него благороден.
Какой-то князь, очень богатый и очень знатный, не давал своими ухаживаниями проходу артистке Б.[46]
Молодой и очень красивой. Опереточной примадонне. Тогдашнему кумиру Москвы.
Не успевала выйти г-жа Б. из летнего театра по окончании спектакля, как перед ней в аллее вырастал поджидавший князь, с предложениями, наглый, самоуверенный и дерзкий.
Ничто, ни резкие ответы, ни просьбы, ни даже слезы не помогали.
– Оставьте в покое!
– Едем ужинать!
Артистка пожаловалась Лентовскому.
И вот, однажды, после спектакля, около театра, в аллее, пред дожидавшимся, посвистывая, князем, вместо примадонны, вырос Лентовский.
– Вы позволяете себе оскорблять у меня в саду артистку? Артистку! У меня!
Вся публика сбежалась на «львиный рык» и отчаянные вопли.
Бедный князь валялся на дорожке весь в крови.
Лентовский избил его палкою так, что переломил ему даже палец.
И Москва, – демократический город, – не нашла ничего другого сказать своему любимцу:
– Поучил князя? Ай да Лентовский! Так и следовало.
А через какую-нибудь неделю Москва говорила о новом:
– Слышали? Лентовский в клетке у льва завтракал!
– Как не слыхать!
Как всегда со «свитой», Лентовский в отдельном, заказанном вагоне выехал в Петербург.
По приезде завтракали.
Вивёр[47] и москвич, Лентовский умел есть и пить. «Сочинял»
…
