секунду перед взором Акима предстала небольшая, но опрятно прибранная комната – о Боже да ведь это был его недавний сон: высокая двуспальная кровать, аккуратно застеленная свисающим почти до пола теплым байховым покрывалом, под которым угадывался мягкий матрац, а сверху большая и пухлая подушка, казалось уже заждалась Акима. Прямо над кроватью свисал со стены привычный взору коврик с пасущимися на нем оленятами.
– «Люкс!» – сообщил себе Аким, решивший пренепременно обосноваться здесь.
И, нисколько не раздумывая больше, Аким смело шагнул за порог– и теперь уже никто не смог бы помешать ему. Войдя в комнату, Аким прошелся из угла в угол, остановился и немного постоял у окна, потом подошел к кровати и, подвернув свисавшее почти до пола байховое одеяло, потрогал рукой мягкую постель и теперь уже ничто не смогло бы изменить его планы.
Не обращая никакого внимания на продолжавшего протестовать Степана Игнатича, Аким вернулся обратно в большую общую комнату за своим рюкзаком.
Местные водители, игравшие до этого в карты, теперь отложив их в сторону, неотрывно в мистическом ужасе молча наблюдали за всем происходящим.
– Чо, мужики, все чадите и чадите вы? – улыбнулся им Аким. – Я вот хотя и много курящий я, а дыма не переношу, да и табак у вас больно вонючий какой-то, – достал свой рюкзак из-под кровати Аким – Вот потому-то я оставаться здесь с вами никак не могу. А ты не стой здесь, – проходя мимо Степана Игнатича, хлопнул его по плечу Аким. – Ты ко мне сюда заходи. Ты чо комендант что ли? Все равно ведь пустует эта комната сейчас. А приедет кто из этих, – вскинул свой палец к потолку Аким, – так я сразу же и освобожу ее.
В ответ на приглашение Акима пройти в запретную комнату Степан Игнатич заволновался еще больше и, присев на корточки, отчаянно запричитал:
– Нельзя сюда! Сюда нельзя!
– Слушай ты чудило! – не выдержал Аким, подтащив свой рюкзак к маленькому столику у окна – А пошёл бы ты … Заладил понимаешь: «нельзя», да «нельзя». Лучше заходи– поговорим, – пошарив рукой в своем рюкзаке, извлек он оттуда походную фляжку и потряс ею в воздухе. – Вот видишь: у меня все с собой – в сельпо бежать не надо. Давай заходи.
Но Степан Игнатич, казалось, не слыша Акима и уже отчаявшись что либо изменить в этой ситуации, вскочил на ноги с вытарашенными от страха глазами и в ужасе прокричал:
– Здесь нельзя! Здесь Сатана!
– Вот те на!.. – раздосадованно поставил фляжку на стол Аким. – Так ты это и вправду в сатану веришь? Да вы что здесь все того … – показал пальцем у виска Аким. – Я же тебе, чудо, пояснил: черти и сатаны только в сказках у бабок живут, а вы мать вашу мужики взрослые, как дети малые в небылицы верите. Он что шекотать вас ночью приходит сатана ваш этот? Что вы так труситесь все, – я дверь к вам со своей стороны подопру, хотя бы и вот этим, – взял Аким в руки прислоненную к стене рядом с дверью палку, которая, по-видимому, и в самом деле служила для запирания двери изнутри. – Вот, – положил Аким конец затянувшемуся
