верить, тогда поможет…
– Знаешь, мне кажется, что пора бы завязывать с этим бездельем и начинать новую жизнь. Вы поплатились за собственные проступки, так почему бы не забыть об этом, почему бы не двигаться вперёд, отталкиваясь от того, что есть?
– У нас ничего нет… – пробубнила Ева, заливаясь слезами.
– А тебе я бы посоветовал, наконец-то, закончить реветь, а то потоп устроишь тут. Знаете, когда ничего нет, мне кажется, что даже легче начать что-то новое. Сядьте и подумайте, чего вам не хватает, подумайте, чего вы хотите, и, наконец, подумайте, к чему вы стремитесь в будущем. Самаэль…почему я говорю, как ты…
– Легко тебе говорить… – жалобно протянул Адам.
– Слушай, Адам, я помню, как мы с тобой дружили первые дни, и я желал узнать о тебе абсолютно всё, но после того, как тебе и твоей, как её там…Еве, если не ошибаюсь…Отец даровал любовь и сопутствующие ей приятные эмоции, ты мне стал противен. Сейчас же, ты делаешь так, что у меня возникает чувство отвращения. Задумайся, действительно ли стоит стоять здесь, под небесами, и ожидать подачку? Мне больше нечего тебе сказать…
Аполлион повернулся к ним спиной, после чего взмахнул крыльями, но внезапно остановился в небе, и, не оборачиваясь, произнёс:
– Хотя, есть ещё кое-что, что хочется сказать…Оденьтесь, наконец-то, а то впечатление ещё хуже становится.
После этих слов он взлетел на небеса, и больше не оборачивался на обескураженных людей. А они стояли и смотрели друг на друга, явно думая об одном и том же.
Как только Аполлион оказался на небесах, в его голове пронеслась мысль о том, сколько же придётся ждать до того времени, когда наступит момент его падения, вслед за Самаэлем…Он и представить не мог, как же долго ему придётся ожидать сего мгновения.
***
Минули четыре тысячи девяносто один год со дня рождения Адама. Всё изменилось до неузнаваемости, в том числе и Аполлион. Теперь он был совершенно другой личностью. После встречи с Самаэлем он начал отсчитывать дни до следующей, долгожданной встречи с ним, но затем перешёл на месяцы. Вскоре счёт пошёл на годы…
После первого изгнанника, Самаэля, его последователи продержались сотню лет, после чего один за другим начали падать с небес, отказываясь тем самым от благословения Господа. Вступая на путь «тьмы», как это называл сам Отец. Они отказывались не только от пребывания на небесах, но и от своих крыльев, которые отныне были бесполезны. Аполлион не отринул небеса, не смотря на ярые уговоры каждого из «предателей», но при этом и не выдавал их другим ангелам и Отцу. Ангел разрушения продолжал ждать того самого момента, который должен был сподвигнуть его на этот серьёзный шаг, после которого пути назад не будет. Аполлион желал уйти так, чтобы не было никаких сожалений и сомнений, чтобы свой выбор он считал истинным и единственным из возможных.
Предвестник разрушений в последнее время не слишком часто оказывался втянутым в какие-либо конфликты, скорее, ему даже больше нравилось наблюдать за происходящим на земле. Ежедневные полёты по небу, во время которых
