тылов немецкой 9-й армии. Тем самым создавалась угроза того, что сбитые с одерского фронта корпуса армии Бюссе отойдут в Берлин и их придется выковыривать из бетонных и каменных зданий большого города. Предотвратив возможность захвата Берлина союзниками, 1-й Белорусский фронт рисковал получить в своем тылу «фестунг» (крепость), рядом с которым Познань и Бреслау могли показаться детскими шалостями. Перед Жуковым стоял один из самых трудных выборов за всю войну.
Кокон из танковых армий
Нет сомнений, что директива Ставки на проведение Берлинской операции командующего 1-м Белорусским фронтом совершенно не устраивала. Однако открыто спорить с решением Ставки и самого Сталина было бессмысленным занятием. Это грозило отстранением от командования фронтом. Тем более несколькими месяцами ранее сам Жуков сменил на посту командующего 1-м Белорусским фронтом К.К. Рокоссовского. Прямой отказ от выполнения указаний сверху мог привести к возвращению на фронт прежнего командующего. Бездумное следование приказу бросить танковые армии на Эльбу в обход Берлина с севера грозило большими потерями в штурме Берлина в варианте набитого войсками «фестунга».
Одновременно определенные ограничения на диапазон принимаемых решений оказывала специфика сложившейся к апрелю 1945 г. обстановки. От Кюстринского плацдарма до Берлина было всего 60 км. Соответственно наиболее распространенное и логичное решение с отсечением от города стоящих на дальних подступах к нему войск противника было труднореализуемым. В отсутствие политического фактора два фронта могли ударить навстречу друг другу танковыми армиями, отсекая от Берлина главные силы защитников одерского фронта. Но ввиду новых директив Ставки пришлось бы для этого сговариваться с Коневым, что было почти невозможным. Впрочем, у Жукова уже были некоторые «домашние заготовки» времен разработки планов наступления на Берлин одним фронтом.
Но для начала нужно было получить «добро» от Ставки на некоторые изменения. В своих воспоминаниях он описал это следующим образом:
«Директивой Ставки предусматривалось как 1-ю, так и 2-ю гвардейские танковые армии ввести в сражение для удара по Берлину с северо-востока и для обхода его с севера. Однако во время проигрыша операции у меня и руководящего состава штаба фронта возникли серьезные опасения за успешный прорыв обороны противника на главном направлении фронта, особенно в районе сильно укрепленных Зееловских высот, находившихся в 12 километрах от переднего края немецкой обороны.
А так как сосед справа, 2-й Белорусский фронт, начинал наступление на четверо суток позже нас, всякая задержка с прорывом обороны противника могла создать для фронта очень невыгодную оперативную обстановку. Чтобы гарантировать фронт от всяких случайностей, мы приняли решение поставить 1-ю гвардейскую танковую армию генерала М.Е. Катукова в исходное положение за 8-й гвардейской армией В.И. Чуйкова, с тем чтобы в случае необходимости немедленно ввести ее в дело в полосе 8-й гвардейской армии.
Взяв
