а ноги казались двумя ледяными глыбами, хотя и были в двух парах термоносков и сапогах.
– Кто тотализатором заведует?
– Тощий Джим, бармен из «Приюта».
Нейт кивнул.
Он не знал, каким образом Бинг ориентируется, но этот человек вполне мог бы стать проводником у Магеллана. Он снайперски провел машину сквозь пургу и остановил точно перед «Приютом странника».
Нейт спрыгнул. Снег на тротуаре почти доходил до колен, а ветер безжалостно швырял в лицо колючие горсти. Нейт нащупал веревку и не без труда добрался до дверей.
Внутри стояла такая жара, что сделалось больно. Вместо гула в ушах зазвучал Клинт Блэк из музыкального автомата. За стойкой и в зале сидело человек двенадцать, они ели, пили и разговаривали так, словно за стеной и не бушевал гнев господень.
«Лунатики, – подумал он. – Все до единого».
Захотелось кофе – обжигающего – и мяса с кровью. Он и сырым бы его съел.
Ему что-то кричали, он покивал в ответ и продолжал негнущимися пальцами сражаться с пряжками и «молниями». Подоспела Чарлин.
– Ах ты, бедолага! Закоченел небось? Давай помогу.
– Я уже. Я сам.
– Да ладно, пальцы-то не слушаются.
Как странно, нереально – мать женщины, с которой он сегодня спал, будет снимать с него запорошенную снегом аляску.
– Я сам, Чарлин. Мне бы лучше кофейку. Спасибо.
– Сейчас принесу, лично. – Она потрепала его по холодной щеке. – А ты садись.
Оставшись наконец в брюках и рубашке, он проковылял к бару. Достал бумажник и сделал знак человеку по имени Тощий Джим.
– Держи сотенную, – громко объявил он. – Моя ставка. Ставлю на то, что не уеду.
Убрав бумажник, он подсел к Джону.
– Добрый вечер, Профессор.
– Добрый вечер, шеф.
Нейт изогнулся, чтобы прочесть название сегодняшней книжки.
– «Консервный ряд»[5]. Хорошая вещь. Спасибо, Чарлин.
– Не за что. – Она поставила перед ним кофе. – Сегодня у нас отличное жаркое. Мигом согреешься. А то гляди, я тебя согрею.
– Согласен на жаркое. Если кто-то решит остаться на ночь, номеров хватит?
– У нас в «Приюте» места всем хватает. Сейчас подам жаркое.
Нейт крутанулся на табурете и обвел взглядом присутствующих. Все лица были знакомы. Завсегдатаи. Он их тут каждый вечер встречает. Бильярдистов он не видел, но голоса тоже узнал. Братья Мэки.
– Будут такие, кто напьется, но все равно станет рваться домой? – спросил он Джона.
– Мэки могут, но Чарлин их отговорит. Основная масса через час разбредется, а самые стойкие могут и до утра досидеть.
– Себя к кому причисляешь?
– От тебя будет зависеть. – Джон поднял свой стакан.
– В каком смысле?
– Если примешь предложение Чарлин, я отправлюсь к себе в одиночестве. Если нет – то к ней.
– Мне
Повесть Дж. Стейнбека, 1944 г. (Cannery Row).
