от меня. И вообще от каких-либо отношений. Он заплатил такую цену своему успеху, развитию. И я ничего не смогу сделать. И не стану пытаться.
–Кира, ты учишь меня плохому, – не унимался я, – ты подаешь плохой пример. Ты сдаешься в борьбе за любовь!
Она приложила указательный палец к моим губам, призывая умолкнуть, и тихим, но твердым голосом сказала:
– Настоящая любовь – это акт жертвы, а не акт эгоизма. Преследовать его, донимать – означало бы бороться за свой эгоизм. Тот, кто любит, отпустит, если будет уверен, что так будет лучше. Любовь дарует благо. Навязываться – не значит любить. Это уже мания какая-то. Кто любит, тот умеет не держать. Свобода – залог любви. Пусть и односторонней. Но такая любовь ведь тоже бывает. Надо быть честным с собой, Артур. А в любви нет лжи, только честность. С возлюбленным. И с собой.
Она замолчала. Я тоже не говорил – переваривал сказанное. Подумал, что она права. Несколько минут мы сидели в немоте, фоном которой были звуки громкой музыки из комнаты, бок о бок. Молчание прервала Кира:
–Знаешь, Артур, мне стало легче, после того, как я рассказала незнакомому человеку, то есть тебе, свою историю. И сама ответила на свои вопросы. Не зря люди исповедуются психологам, барменам, таксистам и прочим чужакам, – она улыбалась,– но бармен не произвел бы такого эффекта. Все-таки, он совсем чужой. А ты немного ближе.
Она встала.
–Пошли к ребятам?
Вновь возвышенная, хоть пьяная и с размазанным лицом, Кира стояла, излучая спокойствие и мудрость, смотря на меня сверху вниз и протягивая руку.
–Пошли, – я принял ее приглашение, встал с ее помощью, и мы вышли ко всем.
Наше возвращение было воспринято с облегчением. Вернее слова не подобрать. Ну и с радостью, судя по тому, как Мерлина бросилась на шею Кире, предварительно чмокнув меня набегу в щеку и сказав, что я чудо. Господи, уже только ради одного этого детского поцелуя можно было бы торчать с зареванной женщиной в одной комнате. Нет, я не сказал бы, что общение с Кирой мне пришлось в тягость. Наоборот, я даже рад, что мы сблизились. Просто я не знаю, что еще сказать… Мерлина меня поцеловала!
Обстановка в доме Романа трансформировалась из тягучей и тусклой в радостную и энергичную. Так всем нравилось больше. Алкоголь, громкая музыка, сигаретный дым. Честно говоря, для меня это было перебором, такое пьяное времяпровождение, но раз уж другого способа находиться рядом с любимой у меня не было, приходилось мириться. Я чувствовал, как превращаюсь постепенно из серьезного успешного взрослого мужчины в какого-то бестолкового прохиндея, живущего одним днем, причем жизнь эту свою прожигающего. Пока я был еще не совсем пьян, хотелось пригласить Мерлину в следующий раз на трезвое общение. Только было не время, она-то уже была хороша. Из-за всего этого осознания алкоголь в меня уже не лез. Это и мое состояние в целом заметил Роман.
–Боишься за печень? – саркастировал он, подсаживаясь ко мне за стол.
