истории лгали. Лучше бы лгали.
– Вен Аур… Так кто же ты? – несмело спросила Котя, невольно поглаживая укрывавший ее хвост, служивший единственной надежной защитой от стужи.
– А ты еще не догадалась? – отозвался собеседник. – Если быть точным, мое имя: Дальред Вен Аур.
– Дальред – это имя рода? – предположила Котя. У нее-то осталось только единственное имя Юлкотена, а имя рода отец унес вниз по реке за Пустынь Теней и Круглое Море.
– Нет, просто мне так понравилось, – отвечал зверь. – У нас не принято давать имена, мы их сами выбираем.
Голос его лился бархатистой и приятной мелодией, будто он мурлыкал. Не хотелось двигаться и уходить от спасительного тепла.
– Значит, и родителей у вас нет? – спрашивала Котя с интересом.
Временами ее мучил вопрос, что существует по ту сторону Барьера, по каким законам там живут. И вот представился случай узнать, а Вен Аур оказался словоохотлив.
– Наоборот! Это у вас детей порой бросают, у нас – никогда.
«Что творится, духи милосердные, я же говорю с созданием Хаоса! И о чем? О бытовых мелочах?» – поймала себя на мысли Котя.
– Правда, мои родители явно не в восторге от того, что я сделал, – виновато, как напроказничавший мальчишка, продолжил Вен Аур. – Одно хорошо – в Хаосе никто не имеет права ограничивать твою свободу.
– Что же ты сделал? – невольно улыбнулась ему Котя.
Ее новый знакомый слишком уж потешно опустил голову на лапы, будто пес, который украл охотничью добычу у хозяина.
– Сбежал за Барьер, как видишь. Думал посмотреть ваш мир, – отозвался Вен Аур и вновь улыбнулся.
Хотя показалось, что он не договаривает, стремясь утаить что-то важное. Простое любопытство – даже для создания Хаоса – слишком слабый мотив, чтобы рисковать собой и пробираться в незнакомый мир. Самые отважные путешественники не посмели бы заглянуть за границу Хаоса лишь затем, чтобы узреть неведомые чудеса.
– И только для этого? – недовольно ответила Котя. – На что тут смотреть… Живем, охотимся, землю пашем. На что еще смотреть в Ветвичах?
Ей не нравилось, когда ее обманывают, к тому же она не замечала ничего интересного в своем простом неприветливом мире. Елки как елки, звери как звери – ничего необычного, все на своих местах.
– Это для тебя все привычно, а для меня все ново. Да ты сама, верно, не выходила дальше околицы, и еще учишь.
– Выходила! – запротестовала Котя. – Иногда. Я охотилась! На кроликов.
Тут она поняла, как по-детски прозвучали ее слова, и заметила, что Вен Аур улыбнулся, а потом засмеялся, но вздрогнул, видимо, боль в боку вернулась.
– Болит?
– Нет, – конечно же, не признавался он.
«Упрямый мальчишка!» – подумала Котя, но тут же удивилась, почему воспринимает зверя как человека, почему непринужденно разговаривает
