сторон окружали парня в наручниках, который шел в середине.
Старший группы вместе с арестованным и конвоем прошел к тому месту, где стояли генерал и начальник милиции.
– Вот он, – просто сказал Агаев, показывая на парня. – Умар Кулиев.
Конвой расступился, давая Амирову рассмотреть арестованного.
– Твоя работа? – спросил генерал.
Тот молча кивнул.
Это был крепкий черноволосый парень лет двадцати пяти.
– А задумал давно?
– Месяца два назад…
– Готовился?
Кулиев пожал плечами.
Милиционеры переглядывались.
– Почему вчера решился? – допытывался Амиров.
– Пьяный был.
– На машине приехал?
– Да.
– А машина?
– Моя.
– Где она?
– Дома стоит.
Генерал посмотрел на Агаева, тот тут же шепнул что-то одному из помощников. Сотрудник бегом побежал к патрульной машине.
– Сколько канистр бензина вылил? – спросил Амиров.
– Одну.
– Потом?
– Потом от ворот поджег… – Кулиев показал на начало выгоревшей дорожки.
С улицы послышался неистовый женский плач, это приехали мать и отец, сестры погибшего.
Толпа пришла в движение.
Кулиев поежился, дернул головой. Толпа надвигалась.
– Увозите… – приказал Агаев старшему конвоя.
Закрывая Кулиева от обозленных людей, конвой начал отступать к машине. Возмущенная толпа наседала. Пару раз конвоирам пришлось применить дубинки, чтобы отогнать наиболее настырных.
– Отходи! Назад! Суд разберется…
Генерал заканчивал разговор с Агаевым в машине, полковник провожал его, стоя у незакрытой дверцы.
– Так и живем… – развел руками Агаев. – Начальника водной милиции второй год нет…
– Кого предлагаешь? – спросил замминистра.
– Туру Саматова из Мубека. Я его знаю. Вместе учились в Москве, в «вышке»[1]. Классный специалист…
– Его – что, освободили?
– Не сегодня завтра вопрос решится. Мне звонили… Генеральный прокурор внес протест. Решен вопрос о его восстановлении в органах…
– Что же, он так сразу и приедет?
– Нет, конечно. Но мы год ждали. Еще пару месяцев подождем.
Откуда-то из глубины тюрьмы кого-то вели. Гулкие шаги арестованного и его конвоира, мерно шагавших сквозь лабиринт коридоров, оформляли звонкую тишину современного узилища.
Арестованным, покидавшим тюрьму в то утро, был Тура Саматов.
В канцелярии Туру вписали в какие-то книги. Дали расписаться. Незапоминающаяся личность – работник тюремного отдела глухо зачитал постановление. В нем разбирались две строчки:
– …«За
Потом ее преобразовали в Академию.
