только то, что больший процент постояльцев был в форменных одеяниях МВД и милиции. Обгоняя офицеров, Силов и Саматов побежали вверх по лестнице к окошку администрации. На бегу Силов кивнул Type на офицера в форме, тащившего свернутый в рулон ковер, и его жену, в каждой руке которой было по автомобильной покрышке:
– Ай да майор! Едет в отпуск при погонах… Смотришь, в магазинах что-нибудь и выпросит… И жену приспособил!
Силов здесь тоже был уже своим, знаемым, любимым: администраторша о чем-то предупредила его. Ключ не дала, показала наверх.
Тура начал с душа, потом перешел к бритью. На двери ванной висел его форменный мундир. Человек военный, Тура переходил из одного состояния в другое, подчиняясь приказу.
Тура брился, смотрел в зеркало. С каждым взмахом бритвы лицо его становилось все более узнаваемым, преж-ним, жестким. Лицо мента… Вот он провел по щекам кремом, растер его. Застегнул милицейскую сорочку. Поправил галстук-регату. Теперь это снова был подполковник милиции Саматов, он ничем не напоминал человека, который несколько часов назад освободился из тюрьмы.
Силов возился с бутылками, с закуской. Номер был двухкомнатный, на тумбочке у кровати Туры стояла привезенная Силовым большая фотография.
Погибшие жена и сын и с ними он, Тура, взявшись за руки, бегут по тропинке между деревьями…
Тура поднес фотографию к губам.
– Все готово! – выглянул Силов из другой комнаты. – Прошу…
Тура поставил фотографию на место, вышел к столу.
– Помянем! – Силов показал головой в сторону тумбочки с фотографией. – Пусть земля будет им пухом!
Они выпили, не чокаясь.
Силов рассказывал:
– …В прокуратуре полная неразбериха. Прикомандированные следователи наломали дров. Потом разъехались… Свердловчане, ульяновские. С Украины… Лучших следователей никто не даст… Так что можешь представить. Местных обычаев никто не знал. Короче: нам крупно повезло.
– Да. Нам очень крупно повезло… – грустно заметил Тура.
Силов поправился:
– Прости. Я неточно выразился. Я хотел напомнить, что ты на свободе…
– Понимаю.
– Мы ходили к Генеральному, но Рекунков нас не принял. У него есть дела поважнее, чем вытаскивать посаженных в тюрьму честных ментов…
– Тогда как же я здесь?
– Расположение звезд… Вот так же у одного бродяги по пьянке в поезде сняли туфли… А он возьми и напиши Щелокову… Тысячи людей пишут жалобы, и ни одна не доходит. А здесь – для смеху, что ли! – дали министру… Тот резолюцию: «Разыскать! Доложить!» Милиция с ног сбилась… Туфли ищут! Наконец какой-то умник догадался. Притащил рваные штиблеты… «Пожалуйста!» Ему, конечно, благодарность! Премия. А дальше – полный отпад! Некому вручить. Бродяга уже сидит, а от штиблет амбре такое – хоть беги…
– Это ты так считаешь. – Тура мудро улыбнулся.
– А ты – нет?
Тура покачал головой.
