через пятнадцать (Миша все показывал прелести своего сада) они добрались до ворот и долго прощались. Как Ким дошел до своего дома – он уже не помнил. Помнил, что упал на крыльце. Потом помнил, что объяснял Доставке, почему не будет сейчас ею пользоваться. Потом случайно нашел аптечку, приложил ко лбу сразу две таблетки алкофага, не смог подняться на второй этаж, рухнул в гостиной на диван, героическим усилием снял штаны, натянул на себя плед и отрубился.
Он проснулся в шесть утра. Голова была абсолютно ясная, чувствовал он себя выспавшимся и отдохнувшим: алкофаг постарался, заодно с алкоголем выведя из крови остатки наведенных клонированием токсинов. Умывшись и позавтракав, Ким вышел на крыльцо и увидел, что с Мишиного участка взлетает скар. Видно, Миша заметил соседа: скар сделал круг над участком, и Ким увидел, как пилот машет ему рукой. Волошин помахал ему в ответ, и скар унесся на юг. Полетел назначение получать, подумал Ким и побрел в дом – посидеть за Галанетом, разобраться, что и как творится в этом мире теперь.
Вечером ему на браслет позвонил Рубалькаба и сказал:
– Ешь бананы.
По странной, уходящей в прошлые века традиции Управления так предупреждали о том, что завтра – вылет на задание. Разговор шел по сверхзащищенному каналу, но Гонсало любил традиции. Впрочем, он тут же продублировал открытым текстом:
– Завтра, в пятнадцать по тихоокеанскому, ты вылетаешь из Третьего калифорнийского челночника рейсом А-24224. Челнок идет на Землю-Большую, ты пересаживаешься на служебный корабль, который будет ждать тебя в закрытом секторе «Гиацинт Фуксия» внутри Красной хорды Титана. Впрочем, все это содержится в инструкции, которую я тебе высылаю.
На терминале у Кима пискнул приход почты, вполголоса мелодично пробил сигнал предупреждения о секретности сообщения.
– Удачи на Телеме, – сказал тем временем Гонсало.
– Почему на Телеме? – удивился Ким.
– Мы час назад получили ответ с Компа, – ответил генерал. – Таук и Сакамото сегодня утром по абсолютному времени покинули Комп и вылетели на Телем.
Ким помнил, как когда-то его поразил первый полет на Землю-Большую в челноке. Теперь – на удивление – встреча со всем этим через столько лет никакого волнения не вызвала. Просто было приятно, что он снова видит все это.
Земля теперь такая зеленая и уютная только потому, что вся тяжелая индустрия выведена на Землю-Большую. Марс такой прекрасный и обжитой только потому, что Земля-Большая снабжает его водой, кислородом и субъядерным топливом. Все дальние космические рейсы начинаются не с Земли, а с Земли-Большой: между Планетой и космосом сообщение идет только на экологически чистых гравилетах. Так дело обстоит со времен Смуты, конца Единой Земли и создания Конфедерации.
Причем Земля-Большая – это вовсе не индустриальный ад над зеленым
