удалось довести даже до суда. Конфуз был очень смачный, особенно потому, что его с удовольствием подхватила и раздула ладно бы только телемская – космопортовская пресса, никогда не упускавшая случая пнуть Службу и быстренько отбежать подальше.
Законопроект Зайнемана в январе сорок третьего был принят. Референдум назначили на апрель сорок пятого, именно на тот самый день, двадцатого апреля, когда Ким прибыл на орбиту Телема…
Прикусив согнутый палец, Ким сидел в своей каюте и ругал себя на чем свет стоит. Ведь он мог бы почитать материалы по Телему, скажем, по дороге на Землю-Большую! Он мог бы въехать на Телем с другой легендой – скажем, просто как турист. А теперь – поздно. Конфедератский миллиардер на арендованном супердорогом джампере прибыл на Телем в день референдума – хуже быть не может! Теперь и впрямь придется сидеть на орбите до конца голосования. Иначе его появление может быть – и неминуемо будет – истолковано как попытка «определенных кругов Конфедерации» (неважно, каких именно, главное – «определенных») воздействовать на ход голосования.
Ким решительно раскрыл свой блокнот, подключил к нему веббер и вошел в телемский Интернет, воспользовавшись тем, что его новый гейт позволял неограниченное подключение к любому локальному провайдеру. Всего нескольких минут хватило ему, чтобы найти сервер Движения за независимость Телема и обнаружить, что на нем, помимо публично доступной зоны, есть еще ресурсы «только для членов». в том числе – канал прямой трансляции из штаб-квартиры Движения. Конечно, Ким не знал пароля, но зато обнаружил на входной странице закрытой зоны ссылку на канал Общалки, принадлежащий сисадмину штаб-квартиры. Что могло быть лучше? Бабочка Общалки светилась зеленым, значит, сисадмин был в сети. Ким вытащил из гнезда в торце своего блокнота тоненькую трубку видеокамеры и направил на свое лицо, потом включил видеоподдержку и вызвал сисадмина.
Тот появился в кадре буквально на секунду, недовольно глянул на незнакомое лицо и буркнул на тоскалузском:
– Sorri, aim dat bisi nau. Letz chat leiter, oki?
– Oki, oki, – отозвался Ким, фиксируя взгляд сисадмина и повторяя про себя: «Спокойно, парень. Я очень свой. Мне можно доверять. Мне можно сказать что угодно. У меня доступ к высшим уровням секретности». – Can ya giv mi da password fo laiv video chennel?
Сисадмин, видимо, даже не понял, что подвергся психоатаке – наверное, и правда был сильно занят: глаза у парня были красные, воспаленные. Он отвел рукой со лба длинные, давно не мытые волосы и простучал что-то у себя на клавиатуре. Блокнот Кима индицировал в служебной зоне видеовывода, что в буфере обмена Общалки появилось сообщение. Взглянув в буфер, Ким убедился, что это и есть пароль – бессмысленный набор из тридцати двух букв и цифр.
– Tankya, baddi, – вежливо сказал Ким и мгновенно вышел из Общалки, чтобы телемский компьютерщик не успел зафиксироваться на том, что получил странный вызов и зачем-то отдал кому-то незнакомому служебный пароль. Все-таки беспечный народ эти телемиты, усмехнулся
