всё мудрей.Вижу тощую спину хромого еврея
И открытую пасть Бухенвальдских печей.-
Вижу хлев на краю разорённой деревни,
Где горят старики, как в жаровне дрова.
И чернеют скелеты плодовых деревьев.
И рыдает взахлёб молодая вдова.
Вижу русских солдат, вмёрзших в лёд переправы —
Их останки не примет родная земля.
По пшеничному полю мимо стройной дубравы
Проползает гремящая сталью змея.
Слышу стон матерей над слепой похоронкой —
Эти слёзы бумагу способны разъесть.
А испуганный взгляд босоногой девчонки,
Что мечтала счастливой сейчас быть и здесь!
Так зачем мне теперь говорят о Ленд-лизе,
Про какое-то дутое войско – РОА?!
Может, хватит душе заниматься стриптизом,
Может, правде в глаза присмотреться пора?
Вся Европа легла под безумного фрица,
Пол Европы пришло сеять ужас и смерть.
Сколько жизней ушло, чтоб смогли убедиться,
Как умеет сражаться лишь русский медведь?!
Пусть сегодня жужжат словно пчёлы поляки,
Пусть Америка вновь утопает во лжи —
Кулаками махать хорошо после драки,
Можно жить и над пропастью, даже во ржи.
Мне не жалко врагов, что нашли здесь могилу,
Слой за слоем они удобряют поля.
Мы за мир и свободу. Богатырскую силу
Мы не тратим впустую, на мелочь и зря.
Богдановичу
Сменяются солнце и тучи свинцовы:
То снежный заряд, то приволье лучей.
Вот так рассыпается ветхое слово
Среди упоительно пошлых речей.
Рука произвольно вершит звукосмыслы,
Прелюдией льётся слащавая речь,
Не просто во веки, а ныне и присно
Стараются нищую душу сберечь.
Сгорают до сажи фальшивые строчки,
Теряется втуне кривая тропа,
На азбуку Морзе похожи три точки,
И надо ли спорить до пены у рта?
Но коли, читая, вступаешь в чертоги
И музыку слышишь заоблачных сфер,
Немногим подвластно, поверьте, такое…
Лишь тем, кто увидеть успел и сумел.
А. Богдановичу
Даже не с кем мне поговорить
(Ты ушёл, и сразу стало пусто)
Про не слишком чистое искусство
И искусство в этом мире жить.
Я помню, как мы спорили с тобой до хрипоты
О мерзостях давно в зубах навязшего ГУЛАГа.
Но был уверен я всегда, как был уверен ты,
Что кровь до капли отдадим за честь родного флага.
С улыбкой ироничной на губах
Ты очень мягко относился к людям.
Давай, сегодня спорить мы не будем:
Из праха вышли, обратимся в прах.
Но оставляем на Земле зачем-то, уходя,
Не только память, в купе с ней истерзанные души.
И пусть они саднят, среди ещё живых бродя,
Ты так красиво говорил
