и враждебных вылазок в последние годы (1932-33) достигли особой остроты и напряженности…»[64]. За такого рода абстрактными воплями неистовых ревнителей советской идеологии всегда следовали конкретные обвинения. Так, книгу известного историка и археолога Ю.В. Готье «Железный век в Восточной Европе» (М., 1930) журнал «Историк-марксист» оценил как «идеологическую подготовку интервенции против СССР». И если от университетского профессора-гуманитария партийные начетчики требовали «ползти в марксистскую Каноссу» с томом Маркса в руках – демонстрацией идейной «перековки», то для краеведа-любителя к тому времени археологические штудии стали прямым доказательством измены интересам социализма.
В историографии успело сложиться мнение, будто власти на протяжении 20-х гг. всецело поддерживали краеведов, а ополчились на них только на рубеже 30-х. Курские данные говорят о том, что атака советских властей на краеведческое движение готовилась гораздо раньше, по сути с самого его начала под советскими вывесками.
Одно из многих подтверждений тому представляет собой отзыв выходившего в Курске губернского журнала «Спутник большевика» на первое печатное издание КГОК – альманах «Курский край». Автор данного опуса, скромно подписавшийся инициалами И.К., – Иван Григорьевич
Клабуновский, 28-летний член ВКП(б), имевший за плечами 3 курса Московского университета. Сын сапожника из Коломны, он, не служив в армии, сумел попасть в руководители среднего звена и был брошен партией в Курск на культпросветработу. Меняя одну должность за другой (глава губмузея, инспектор наркомпроса, зав. отделением Госиздата, зам. зав. агитпропом Курского губкома партии), одновременно состоял заместителем председателя (т. е. как бы большевистским комиссаром) КГОК.
Рецензируя труд своих товарищей по краеведческому Обществу, Клабуновский для начала клеймит позором аналогичные по тематике издания Курской ГУАК. «Сами „учёные“ деятели Архивной комиссии, – пишет он, – представляли собой образец самодовольной бюрократии… Неудивительно [для этого недоучившегося „обществоведа“ – С.Щ.], что революция смела не только трон и его „ученых“ лакеев [излюбленное В.И. Лениным оскорбление ученых-немарксистов – С.Щ.], но и самые организации последних – архивные комиссии. „Камергеры“ [вроде основателя Курского музея губернатора Н.Н. Гордеева или курского помещика, поэта А.А. Фета, заслуживших именно этот придворный чин – С.Щ.] и „действительные статские советники“ [вроде первого профессионального археолога-курянина К.П. Сосновского – С.Щ.] бежали…, мелкие сошки, оставшиеся на местах, растерялись, попрятались и до сих пор не могут подняться до былого величия своей ученой деятельности»[65].
Каково было этим самым «царским лакеям» вроде Познякова, Танкова, Сенаторского да «мелким сошкам» типа Булгакова, Парманина, Резановой и прочим интеллигентным краеведам подниматься к высотам науки и практики под рукой таких инструкторов, как Клабуновский,
