«классическое» «прокрустово ложе» теориями электромеханики Фарадея – Максвелла, статической физики Больцмана, а затем СТО Эйнштейна и квантовой механики Бора. Формирование теории электромагнитного поля сопровождалось брожением умов и появлением механик, альтернативных ньютоновской. В их среде к концу XIX в. мы наблюдаем два противостоящих друг другу взгляда на физику, четко сформулированных М. Планком. Возражая последователям Э. Маха, он задавал вопросы: чем является по существу то, что мы называем физической картиной мира? Есть ли эта картина только целесообразное, но, в сущности, произвольное создание нашего ума, или же мы вынуждены, напротив, признать, что она выражает реальные, совершенно не зависящие от нас явления природы? Планк считал, что внешний мир представлял собой нечто не зависящее от нас, абсолютное, чему противостоим мы. Этот постоянный элемент (подразумеваются мировые постоянные и связанные с ними законы) не зависит ни от какой человеческой и даже ни от какой вообще мыслящей индивидуальности и составляет то, что мы называем реальностью. Коперник, Кеплер, Ньютон, Гюйгенс, Фарадей – опорой их деятельности была незыблемая уверенность в реальности их картины мира. Этот ответ находился в известном противоречии с тем направлением философии природы, которым руководствовался Э. Мах, и которое пользовалось большими симпатиями среди естествоиспытателей. Согласно этому учению в природе не существовало другой реальности, кроме наших собственных ощущений, и всякое изучение природы было в конечном счете только экономным приспособлением наших мыслей к нашим ощущениям. Разница между физическим и психическим была чисто практическая и условная; единственные существенные элементы мира – ощущения.
Представители планковского «реализма» противопоставляли маховскому «идеалистическому» утверждению, что объект познания либо по своим свойствам, либо по своему существованию зависит от того, как он познается, лозунг, согласно которому объект познания не зависит от познающего субъекта и процесса познания относительно как своего существования, так и своих свойств.
Анализируя теории познания XX в., необходимо отметить, что столкновение этих двух позиций стало главной темой философских споров первой половины столетия.
Как считал Мах, научное мышление развивается из обыденного. Таким образом, научное мышление – последнее звено в непрерывной цепи биологического развития, начавшегося с первых элементарных проявлений жизни. Соответственно, критерий истинности заменяется критерием успешности: познание и заблуждение вытекают из одних и тех же психических источников; только успех может разделить их. Вслед за Беркли Мах в качестве «первой реальности» выбирает ощущения, а не внешние тела. Естественно, что перед ним встала старая психофизическая проблема связи «психики» и «физики», для решения которой Кант вводил априорные формы чувственности и мышления, а Лейбниц – принцип предустановленной гармонии.
Психофизическую
