заметно, и до зимы еще ждать пришлось бы, а лягушка и не отличимая от остальных – разбери, какая из них царевной была, и ждать не надо своего часа не надо.
И однажды водяной случайно увидел, как она сбрасывала кожу свою жуткую, хотя у него самого не многим лучше была, но он все-таки царевной никогда не бывал, и свое истинное обличие принимала.
Но откуда было знать водяному, что это и сыграет с ним такую злую шутку – потому что злодей Кащей, в чародействе своем такую отметку сделал, что сбрасывать ее она конечно, может, только если ее какой дух увидит, то все, оставаться ей лягушкой, пока Велес сам не отыщет и не поцелует. Старик уверен был, что второго условия точно никогда не случится.
И уже радовался тайно, только рано, потому что Водяной, как только узнал от Яги, что он такое наделял, так и стал волноваться страшно. И твердо решился на невиданный поступок, хотел он отыскать ту самую лягушку для начала, а потом Велеса, как только появится, и упросить ее обратно в царевну превратить, даже если он его самого в ярости болотную кочку оборотит, но сначала лягушку в царевну.
Сам виноват, сам и расплачиваться должен.
Только ту самую лягушку он никак не мог найти, бегала она, видать, от него, как от чумы болотной, и в руки никак не давалась. Но Водяной надежды не терял, он даже и думать не хотел о том, что та лягушка уже может быть где-то в царстве Ния или еще каком мире, куда души всех тварей отправляются. Он верил, что его лягушка точно жива и невредима. Если с ней что-то случилось, как же он дальше жить будет.
Об этом и рассказывал по дороге кот Баюн черту, потому что хотел он, чтобы они вместе, но каждый свою сказку сочинили.
– Привет тебе, царь Морской, – мурлыкнул кот, явно завышая его звание.
Но водяной не обиделся, он вообще на котов и на чертей не обижался, потому что с них, как с русалки вода, а ему потом одни переживания, а переживаний и без них у него хватало.
– Князь снова приходил, – говорил он о Славене, конечно, ведь пока он один у них князем был, – русалку свою все ждал, но где же ты ее дождешься и дозовешься.
И он рассказывал снова о строптивой русалке и любви князя.
Кот знал эту историю давно, ничего в ней нового не было, он даже пару раз с князем на берегу сидел, а потом русалку уговаривал, но ничего у него не вышло.
А потом Баюн смекнул, что если он уговорит русалку, то они покой потеряют, князь тут пропадать будет, а во что их лес заповедный тогда превратиться.
Вот и охладился сразу пыл его, как и не бывало.
Он и забыл почти, зачем уже шел. Но потом все-таки вспомнил
– Ты мне лучше скажи, – возник кот, – а что это Велес то у нас тут делает.
– А что ему делать, Живу встречает, да следит, чтобы те из Пекла не пожаловали, а эти с небес не спустились. Раз он посередине оказался, то и тех и других усмирять должен. Порядок на его плечах теперь лежит.
Так Водяной по доброте душевной, или из-за коварства какого, хотя на то не было похоже, и доказал коту и черту, что скоро
