оставив меня в крайнем недоумении.
Прежде чем крепко задуматься над предложением сына, приготовил ужин, накрыл на стол, выставив бутылочку водки, чтобы намекнуть кое-кому, что сухой закон кончился с моим возвращением.
Мама выглядела больной и усталой – чего я не заметил с первого взгляда.
Милая наша мамочка, что же ты к дочери переехать не хочешь? – жила бы там, как у Христа запазухой: сытая и обихоженная. Вслух сказал:
– Витя предлагает работу в Челябинске. Я буду ездить по утрам и вечером возвращаться, так что ты наглухо не закрывайся, а то мне в дом не попасть.
Мы выпили по стопочке под этот тост. Последовало долгое молчание – лишь звуки, соответствующие принятию пищи, раздавались за столом.
– Мама, – попробовал я убеждать, – от такого предложения не отказываются. И дело совсем не в заработке – просто сыну надо помочь. Вот и Ольга, мама его, согласилась участвовать – вместе будем работать. Муж её, кстати, умер – теперь твоя бывшая сноха вдовствует.
– Вот и сходились бы, – сказала мама первые слова с момента моего прибытия домой.
– Ты хочешь, чтобы я переехал в Челябинск? А как же ты?
– Одна проживу. Дуся Калмыкова живет, Маруся Рыженкова… мало ли баб? Люся будет меня навещать.
– А ты переехать к ней не хочешь?
Мама печально головой покачала.
Я начал приходить к решению по поводу Витиного предложения. Коль своего серьезного бизнеса не получилось, надо пристегиваться к сыну, не давая себе труда заглядывать в будущее. Ведь трудно сейчас представить, до каких пределов он намерен расширять свои устремления.
Еще раз наполнил стопки, провоцируя маму на долгий семейный диалог по душам.
– Ночами теперь бывает холодно, – сказала мама. – Затопи печку.
Прежде чем запалить газовую горелку, проверил уровень воды в расширительном бачке. Не обнаружив её там, принес из колодца полное ведро и долго наполнял кружкой систему отопления. Сказал маме:
– Если завоздушил, трубы некоторое время будут пощелкивать.
Мама невесело усмехнулась, когда я спросил, поднимая очередную стопку водки:
– Хочешь невестку тебе приведу?
– С Ольгой я бы ужилась. А такую как Тамара, надух не надо.
– Нет, не Тамару и не Ольгу – у меня есть другая женщина.
– Люся мне говорила. Но её тоже не надо – оставь все, как есть, – сказала мама и горечь звучала в её голосе. Потом взглянула на меня с мягким укором. – Устраивай свою жизнь, как пожелаешь, а мне дай возможность умереть в этом доме.
Какое-то время мы сидели в тишине и полумраке – лишь отблески огня горелки на стене освещали кухню.
– Пока тебя не было, я спать ложилась сразу, как только стемнеет – даже телевизор боялась включить: вдруг какая-нибудь пьянь сунется на свет в окне.
Бедная
